Вероника. Дом там где сердце - Людмила Вовченко

— Касайся центра, — сказала она.

Макс положил ладонь на сияющий символ в центре обложки. Книга дрогнула, как живое существо, и развернулась сама. Резкий свет пронёсся по комнате, очертив два силуэта — Макса и Вероники. Воздух сгустился.

Клятва заключена.

— Добро пожаловать, Управляющий, — произнёс Кристалл с неожиданно официальным тоном.

Макс качнул головой:

— Ты не спрашиваешь, почему я демон?

— Пока нет. Я пока думаю, как ты в ванную будешь попадать, если начнёшь дышать серой.

Кристалл взвизгнул от смеха и скрылся в воздухе.

Макс улыбнулся. — Спрашивай. Что угодно. Сейчас — можно.

Вероника кивнула, скрестив руки.

— Почему ты?

— Потому что твой дядя выбрал баланс. Свет не может быть один. И тьма не может быть одинока. Дом всегда выбирает двух. Но на этот раз всё пошло не по плану. Один уже в игре, но он за пределами. И я — второй. Ты — середина. Сердце.

Она вдруг почувствовала, как слова Макса отдаются внутри — не в голове, а где-то глубже. Он не лгал. Это было как нащупать стержень истины в чужом голосе.

— Ты будешь жить здесь? — спросила она.

— Пока — в западном крыле. Комната уже выбрана. Я не вторгаюсь. Я… помогаю.

И тут она почувствовала, как дом принял его. Тепло разлилось по полу, по стенам, в воздухе. Даже книги на полках мягко дрогнули.

— Добро пожаловать домой, — сказала она.

Он склонил голову:

— Благодарю, Хозяйка.

Глава 15

Глава 15.

Вкус прогулки и привкус прошлого

Лондон был в этот день особенно красив. Не вычурно, не вызывающе, а спокойно, благородно, даже как-то по-домашнему. Солнце, будто прислушиваясь к просьбе хорошей погоды, выглянуло из-за лёгких облаков и пролилось на город мягким янтарным светом. Вероника вышла из дома, слегка напряжённая, но с предвкушением — Кристалл, едва не катаясь по ментальным волнам от смеха, сообщил ей, что «гость» уже ждёт за воротами, и неплохо бы причесаться, ведь от первого впечатления зависит судьба мировой дипломатии. Или хотя бы его, Кристалла, настроение.

Макс ждал у чёрной чугунной ограды. Пальто на нём сидело, как влитое, под ним — свитер глубокого винного цвета, подчёркивающий плечи, а узкие брюки и высокие ботинки придавали образу утончённую завершённость. Волосы — чернильно-чёрные, гладкие, лёгкая небритость и синие глаза с тем огоньком, который говорит: этот мужчина знает, чего стоит. Он не улыбался — пока.

— Ты готова? — спросил он, изучая её взглядом.

Вероника ощутила, как в груди щёлкнуло: волнение? интерес? раздражение? Возможно, всё сразу. Она кивнула, и они вышли на улицу, слившись с мягким, гулким ритмом лондонского утра.

Они прошли по Вестминстерскому мосту, над Темзой парил лёгкий туман, Биг-Бен отбрасывал золотую тень, а ветер носил по мостовой запах свежих булочек из ближайшей пекарни. Макс рассказывал ей историю здания парламента, но голос у него был скорее тихим фоном — Вероника всё больше следила за тем, как он двигается, как смотрит, как время от времени бросает в её сторону ироничные взгляды. Будто знал что-то, чего не знала она.

И тут.

— Вероника?

Она обернулась. Высокий, светловолосый, в лёгком сером пальто, с глазами цвета утренней травы, стоял мужчина. Эван. На лице — лёгкая полуулыбка, в глазах — тревожное узнавание. Макс застыл на месте. Не пошевелился ни одним мускулом, но в воздухе что-то резко изменилось.

— Вот так встреча, — проговорил Эван, подойдя ближе. — Макс.

— Эван, — голос демона был холоден, как хрусталь, но без яда.

Вероника посмотрела сначала на одного, потом на другого. Казалось, воздух уплотнился. Она инстинктивно шагнула вбок, давая мужчинам пространство. Кристалл ехидно прошептал:

— Только не дуэль на зонтах, умоляю. Хотя было бы зрелищно.

— Мы знакомы? — спросила она, чуть приподняв бровь.

— Да, — ответили оба одновременно. Потом оба промолчали. Макс первым повернулся к ней:

— Мы… работали в одной системе. Когда-то. Давно. Очень давно.

— И решили не пересекаться, — добавил Эван. — Но мир тесен.

Они смотрели друг на друга так, будто между ними прошла не ссора, а война. Не крики, а молчание. То, что разрушает медленно, но надёжно. И в этом молчании было столько боли и недосказанности, что Вероника вдруг почувствовала — она, как ни странно, в центре чего-то гораздо большего, чем просто встреча двух знакомых.

— А я вообще-то хотела кофе, — сказала она. — С корицей. И с шоколадной стружкой. И желательно без атмосферы «ангелы против демонов: камбэк».

Макс усмехнулся. Эван кивнул:

— Есть одно место на Бейкер-стрит. Тебе понравится.

И вот троица уже шла по узким лондонским улицам, каждый шаг будто отмерен метром тонкого напряжения. Кристалл изумлённо молчал. Но когда они сели за столик у витрины уютного кафе, он не выдержал:

— Она не сломается. Так и знайте. Но вы оба — да.

Макс поднял бровь, Эван усмехнулся. Вероника потянулась за чашкой капучино, и впервые за всё утро почувствовала: ей даже начинает нравиться этот хаос.

…Продолжение главы 15…

На обратном пути, когда троица уже молчала, переваривая события, Макс вдруг спросил:

— Ты веришь в случайные встречи?

Вероника пожала плечами:

— В моей жизни давно всё идёт неслучайно. Даже прогулки.

Эван остановился на перекрёстке, глядя на старинную вывеску антикварной лавки. Казалось, воспоминания накрыли его волной — слишком яркой, слишком личной. Макс это заметил. Они обменялись короткими взглядами.

— Всё ещё не простил? — бросил Макс.

— Ты знаешь, кто её тогда подвёл, — тихо ответил Эван.

Вероника ощутила — снова молчание, густое и тяжёлое, разлилось между ними. Это молчание из прошлого. И оно ещё вернётся.

А пока… она вздохнула:

— У меня есть Кристалл, кодекс и дом, который вечно издевается надо мной. Парни, честно — я и без вас перегружена. Но, чёрт возьми, спасибо за компанию. У вас, кажется, даже неплохо получается… не убивать друг друга.

Макс хмыкнул:

— Это пока. Мы держимся ради кофе.

Эван усмехнулся:

— И ради неё.

Кристалл довольно вздохнул:

— Вот это я понимаю. Начало войны с привкусом карамели."

Глава 16

Глава 16

Вечер опускался над Лондоном мягким бархатным покрывалом, и огни улиц начинали играть в отражениях мокрого асфальта. Вероника шагала неспешно, чувствуя, как напряжение последних дней слегка оседает с каждым вдохом прохладного воздуха.