Бывшие. Тайная дочь от босса - Саяна Горская

Мы с Лёлей входим в мой кабинет, я устраиваю её на диванчике с книжками, карандашами и бумагой для рисования. Ей хватает счастья, а мне – спокойствия, чтобы сосредоточиться на тендере.

Включаю ноутбук.

Минут на двадцать я проваливаюсь в работу, совершенно вылетая из реальности. Сосредоточенно вычитываю текст, который успела накидать вчера ночью, и мне, на удивление, даже нравится!

– Мам, можно мне какао? – Дёргает за рукав Лёля.

– Конечно, сейчас принесу, – отвечаю на автомате.

– Мам, но я же уже большая?

– Большая.

– Значит, я сама могу! Я знаю, где кофемашина.

Колеблюсь пару секунд.

Ладно, ничего не случится. Лёля была здесь уже сотню раз. Кофемашина – буквально за углом, и все сотрудники знают, что Лёля – моя дочь.

– Хорошо, но нигде не задерживайся.

Лезу в кошелёк и вкладываю в кулачок дочки пятьдесят рублей.

Она убегает, а я снова с головой погружаюсь в работу.

Проходит минут пять.

Или десять…

– Алиса! – Влетает ко мне встревоженная Маша. – Я не знаю, что ты натворила, но тебя ищет Куравин!

– Как это – Куравин? – Сердце падает в пятки. – Его же не должно быть сегодня в офисе!

Маша лишь беспомощно разводит руками.

– А вот сюрприз! Беги скорей, а то он какой-то нервный!

Вскакиваю.

Интуиция подсказывает, что это тот самый момент, когда моя жизнь вот-вот сделает очередной крутой твист.

Бегу по коридору, пытаясь выстроить в голове вменяемую линию защиты против обвинений Куравина, которые сейчас обязательно посыпятся на меня убийственным градом.

Распахиваю дверь.

За большим рабочим столом, в кресле самого босса, сидит довольная Лёля и сосредоточенно выводит каракули на листочке, полностью поглощённая процессом.

Максим сидит на диване, скрестив руки на груди и поджав губы, с тем самым выражением, которое означает, что он настроен разнести к чёртовой бабушке весь мир.

Его взгляд падает на меня.

Тёмная бровь медленно ползёт вверх.

– Алиса Сергеевна, вы ничего не хотите мне объяснить?

Глава 13

Максим.

Новый день, новая хтонь.

Встреча с партнёрами накрылась медным тазом, открытие новой типографии отложили из-за того, что директор филиала сломал шейку бедра утром, а Сташевский и Тароев слились с запланированного обеда, сославшись на какие-то неотложные дела.

Еду в офис и ясно понимаю, кто источник всех этих сюрпризов.

Она.

Алиса.

Нет, конкретно Алиса не ломала бедолаге бедро, и даже не подговаривала моих друзей пропустить традиционную встречу, но та анархия, что она несёт в себе, незаметно распространяется на все сферы моей жизни.

Алиса – живое воплощение хаоса.

Рядом с ней даже структура самой вселенной, что выстраивалась множество миллионов лет, идёт рябью и разрушается к хренам собачьим.

Как только она появилась в моей жизни снова, всё моментально вышло из-под контроля.

Нет, я не зациклен на порядке.

Разумеется, нет!

Заглядываю под руль на собственные щиколотки: из под классических брюк выглядывают кричаще-бирюзовые носки с утятами – у Сташевского вчера одолжил.

Ну, разве скучный робот способен на такие безрассудства, м?!

Поднимаюсь в офис.

На этаже невообразимый гул – будто я попал в улей с гиперактивными пчёлами. Мои люди легко узнаваемы – аккуратные, в пиджаках и начищенных до блеска ботинках.

Пробираюсь к своему кабинету и с удовольствием отмечаю, как суетятся сотрудники. Кто-то подправляет бумаги, кто-то беседует по телефону, кто-то зачем-то таскает картотеку из угла в угол.

Гар-мо-ни-я!

Гармония, чёрт возьми!

И тут среди этого строгого чёрно-белого спектакля замечаю яркое огненное пятно.

Нет, пятнышко!

Рыжая малявка стоит у кофемашины и пытливо вглядывается, кажется, в самую её механическую душу.

С интересом разглядываю девчонку: копна кудрявых волос, веснушчатый нос пуговкой, зеленющие глаза…

Ловлю укол подозрения.

Да нет, я не дебил и не слепой. Совершенно очевидно, чья это дочь.

Но как бы… Какого хрена, Аксёнова? Пока я там подыхал без тебя, ты преспокойно занималась продолжением рода?

Ведь судя по всему, девчонке около четырёх, а значит, не долго Алиса переживала из-за нашего расставания.

Подхожу ближе.

– Помощь нужна?

– Я хотела какао…

– Не даёт?

– Не даёт, – горестный вздох.

– Давай ещё раз попробуем, – шарю по карманам, запоздало понимая, что кошелёк остался в тачке.

Ловлю первого встречного.

– Так, – сощурившись, пытаюсь вспомнить имя. – Артём из ай-ти?

– Ага…

– Пятьдесят рублей займи.

– Зачем?

– Давай, – дёргаю раздражённо щекой. – Плюсик в карму получишь.

– Лучше бы премию… – Бубнит, но достаёт из заднего кармана джинс скомканную купюру.

– Вот поэтому, Артём, у тебя нет денег. Они уважение любят.

Под обескураженным взглядом айтишника пихаю в автомат полтинник. Машина, загудев, варит какао.

Девчонка с воодушевлением замирает.

– Как зовут тебя?

– Оля. Но мама зовёт меня Лёля.

– А ты чья будешь, Лёля?

– Мамина, – поднимает на меня огромные зелёные глаза.

Мамина…

Алиса – мама.

Кажется, я слишком самонадеянно посчитал, что знаю её, как облупленную.

Двое моих «пиджаков», взвалив три картонные коробки друг на дружку, тащатся по коридору, едва не задев девочку.

– Осторожно! – Прикрикиваю. Достаю какао, – Ну-ка, пойдём со мной. Тебя тут затопчут.

Она не двигается, смотрит на меня с подозрением.

– Я с незнакомыми дяденьками никуда не хожу.

Признаю, как аргумент – неплохо.

– Так давай познакомимся. Я – Максим Игоревич, босс твоей мамы.

Она снова разглядывает меня, но уже с куда большим интересом, будто оценивает по какому-то своему хитрому детскому стандарту.

– Ааа! Мама про вас рассказывала!

– Правда? И что же?

– Что вы надутый индюк, который купил мою маму, – выдаёт она с неподдельным энтузиазмом. – А ещё, что вы не умеете улыбаться!

Ну, спасибо, Алиса Сергеевна!

Сразу видно – высокие отношения!

Привожу Лёлю в кабинет, усаживаю в своё широкое кресло. Кладу перед ней ручку и блокнот. Рядом – какао.

– Осторожно, горячий. Не обожгись. Тебе подуть?

– Спасибо, не нужно. Я уже большая, – упирается в меня взглядом – зелёные глазищи в пол-лица, серьёзные, как будто оценивают меня на всех уровнях сразу.

Ну ладно, малышка, ты не первая, кто решил взять меня на прицел.

– Итак, сколько тебе лет? – В грудной клетке расползается странное, щекочущее чувство.

– Четыре.

– Ясно. А кто… Кхм… Кто твой папа?

На секунду девочка задумывается, а потом отвечает