Двор Ледяных Сердец - Элис Нокс

– Услуга оказана. Долг записан. – Он постучал пальцем по виску. – Здесь. Не забуду.

Я тяжело дышала, вытирая рот рукавом.

– Почему… почему помог?

Он развернулся и начал уходить, бросив через плечо:

– Мне нравится портить игры Морфроста. Он слишком самоуверенный.

– Постой!

Он обернулся, приподняв бровь.

– Что?

– Как мне выжить? – Отчаяние прорвалось в голосе. – Я не знаю этого мира, не знаю правил…

Лис задумался, потом усмехнулся:

– Хочешь совет? Бесплатный?

Я кивнула.

– Не верь никому. Вообще никому. Даже мне. – Его глаза заблестели. – Мы все лжём. Всегда.

– Это не помогает!

– А и не должно. – Он пожал плечами. – Но если хочешь попытаться выжить – иди на юг. Там Пограничные Земли. Морфрост не охотится там.

– Как найти юг?

Лис показал на небо:

– Видишь красную луну? Она всегда над югом. Иди к ней.

Он развернулся и растворился в тенях – мгновенно, словно его и не было.

Я осталась одна на берегу реки.

На другой стороне, вдали, виднелись силуэты зверей. Они смотрели в мою сторону, но через реку не шли.

Один завыл – протяжно, призывно.

Ему ответили другие голоса.

Они позвали ещё. Будут искать переправу.

Нужно уходить. Быстро.

Я посмотрела на небо, нашла красную луну. Маленькая, кроваво-алая, низко над горизонтом.

Юг.

Поправила рюкзак и пошла в ту сторону, держась подальше от реки.

Глава 5

Шла, спотыкаясь от усталости. Тело требовало отдыха. Глаза слипались. Но останавливаться было нельзя.

Ещё немного. Ещё чуть-чуть. Найди укрытие, тогда сможешь передохнуть.

Лес на этой стороне реки был другим. Деревья стояли реже, между ними росли кусты с серебристыми листьями. Воздух был чуть теплее, не таким плотным.

Я шла, считая шаги, чтобы не сойти с ума от однообразия.

Сто. Двести. Триста.

Внезапно впереди показались камни – группа огромных валунов, наваленных друг на друга. Между ними зияла щель, достаточно широкая, чтобы протиснуться.

Пещера? Укрытие?

Я подошла ближе, остановилась у входа.

Темнота внутри была абсолютной. Пахло сыростью и землёй, но не чувствовалось ничего живого.

Я достала фонарик, включила и посветила внутрь.

Узкая расселина уходила вглубь метра на три, потом упиралась в сплошную каменную стену. Пол покрыт мелкими камешками. Пусто.

Сойдёт.

Я протиснулась внутрь, втянула за собой рюкзак. Места было мало – сидеть, прислонившись к стене, но не лежать. Зато вход узкий – если кто-то полезет, я увижу.

Я выключила фонарик, экономя батарейку, и прислонилась спиной к холодной стене.

Тишина.

Только далёкий шум реки и мой собственный пульс в ушах.

Я закрыла глаза.

И тут меня накрыло.

Всё сразу.

Страх, который я сдерживала всё это время. Ужас от того, где я оказалась. Отчаяние от осознания, что путь домой закрыт.

Слёзы хлынули потоком, горячие и солёные. Я зажала рот рукой, сдерживая рыдания, но тело тряслось в судорожных всхлипах.

Мама. Хлоя. Папа.

Я никогда их больше не увижу.

Я умру здесь. В этом чужом, страшном мире.

Я плакала, пока слёзы не кончились, пока горло не пересохло, пока не осталось сил даже на всхлипы.

А потом просто сидела, пустая и опустошённая.

И откуда-то из глубины поднялось другое чувство.

Злость.

Тихая, холодная, стальная злость.

Я не хотела этого. Не просила. Не заслужила.

Я просто хотела сделать красивые фотографии. Просто оказалась не в том месте не в то время.

И теперь я здесь. В этом проклятом мире. Играю в эту проклятую игру.

Но я не сдамся просто так.

Я вытерла лицо рукавом, сглотнула пересохшим горлом.

Семь дней. Мне нужно продержаться семь дней.

А потом… потом я получу своё желание. И вернусь домой.

Я должна. Обязана.

Потому что если я умру здесь, то мама сойдёт с ума, не зная, что со мной случилось. Хлоя будет винить себя. Папа…

Нет. Не умру. Не дам им этого.

Я достала из рюкзака бутылку воды, сделала несколько маленьких глотков. Потом упаковку вяленого мяса, откусила кусочек.

Жевать было трудно, глотать – ещё труднее. Но я заставила себя съесть. И ещё кусочек. И ещё.

Еда из человеческого мира. Моя защита от их чар.

Когда поела, достала нож, положила рядом – на расстоянии вытянутой руки.

Прислонилась к камню и закрыла глаза.

Спать было страшно. Но без сна я долго не продержусь.

Час. Подремлю всего час.

Я закрыла глаза. Дыхание замедлилось. Тело обмякло, расслабляясь.

И провалилось.

***

Очнулась от тепла.

Не холод каменной пещеры, а мягкое, обволакивающее тепло. Под спиной что-то невероятно нежное, пахнущее лавандой и чем-то ещё – дорогим, непонятным.

Что?

Я медленно открыла глаза – и увидела потолок.

Не каменный свод расселины. Высокий потолок из чёрного мрамора с серебряными прожилками, освещённый сотнями свечей в хрустальных люстрах.

И зеркало.

Огромное зеркало, встроенное прямо в потолок над кроватью.

В нём отражалась я.

Но не та я, что заснула в расселине.

Я лежала на огромной кровати. Простыни из белого шёлка окутывали моё тело. А на мне было платье.

Платье из материала, похожего на жидкое серебро, переливающегося от глубокого синего до чёрного. Лиф плотно облегал грудь, юбка струилась волнами. Рукава длинные, прозрачные, расшитые серебром. Декольте глубокое, открывающее ключицы и ложбинку между грудей.

Волосы распущены, рассыпаны по подушкам, как тёмный водопад. Руки сложены на груди.

Я выглядела как… мёртвая принцесса из сказки. Красивая, холодная, неживая.

Что за…

Я резко села, и отражение в зеркале повторило движение.

Огляделась.

Спальня. Огромная, роскошная спальня с чёрными мраморными стенами и высокими окнами, за которыми мерцали три луны. Камин с синим пламенем. Свечи повсюду.

Нет. Это невозможно.

Паника начала подниматься волной.

Где я? Как я здесь оказалась?

Последнее воспоминание – расселина. Холодный камень. Нож рядом, в пределах досягаемости. Я закрыла глаза…

Он поймал меня. Пока я спала, он нашёл меня и забрал.

Ужас ударил в голову.

Игра закончилась. Я проиграла.

– Тебе идёт.

Голос прозвучал из угла комнаты, и я подскочила, запутавшись в простынях, чуть не упала с кровати.

Кейлан стоял у окна, опершись плечом о раму. Без плаща, без короны – только чёрная рубашка с расстёгнутыми верхними пуговицами и тёмные брюки. Волосы распущены, падают на плечи.

Он смотрел на меня с довольной улыбкой.

– Особенно волосы, – продолжал он, окидывая взглядом моё отражение в потолочном зеркале. – Распущенные, они делают тебя похожей на спящую красавицу. Или мёртвую невесту. Что, в общем-то, недалеко от истины.

Что-то во мне взорвалось.

Не страх. Не паника.

Ярость.

Чистая, белая, испепеляющая ярость.

Вся боль