Спасательный круг - Цвейг

А вот Астарот так уверен в этом не был: маленькая мисс дождалась окончания, задала парочку уточняющих вопросов, приняла из рук демона книгу. Казалось, что могло испортить настроение в такой момент? А то, что после всего этого эта «великая манипуляторша» вновь замолчала!

— Эй! — выкрикнул мужчина и навис над ней, упираясь руками в спинку дивана, сгибая их в локтях, чтобы оказаться в сантиметре от её лица. — Ты знаешь, что наказание молчанием считается одним из самых жестоких?

— Ты знаешь, что такое личное пространство? — с досадой ответила девушка и отклонилась в бок.

Астарот долго всматривался в насупленное личико напротив, а потом будто бы обмяк весь и сел рядом с ней, опустив голову на её плечо. Делия дёрнулась, и он, цокнув отстранился.

— Ну хватит, Корделия. Давай поговорим.

— Нам не о чем разговаривать, — с абсолютно бесцветным выражением лица шепнула ведьма и поднялась с дивана. Мужчина схватил её руку и потянул на себя, заставив сесть на свои колени. — Отпусти! — она зашипела и толкнула его в грудь. Астарот улыбнулся и ещё крепче прижал её к себе, расположив руки на чересчур тоненькой по вине обстоятельств талии. — Астарот!

Наконец-то она кричит. Странно. Демон никогда не думал, что будет ждать от человека хоть чего-то, не думал, что чей-то вскрик может так осчастливить. Конечно, она ведь устроила ему тотальный игнор, разумеется, после такого любое её слово будет радовать.

Ведьма покрутилась в одну сторону, в другую — бесполезно. Она чувствовала на себе железную хватку. Её кулаки его только смешили. Тогда девушка залепила ему пощёчину. И как только замахнулась для второй, её рука была перехвачена. На этот раз она шикнула от резкой боли: Астарот явно не рассчитал силу. Хотя вероятнее, что он намеренно делал больно.

— Малыш, хоть раз в жизни оценивай себя адекватно. Мы в разных весовых категориях, не устраивай драку, в которой заранее проиграешь, — его голос огрубел, а взгляд стал донельзя проницательным, словно он пытался разглядеть самую душу. Непонятно, почему, но на Делию это подействовало. Она постаралась расслабиться, выдохнула и заговорила.

— Что нужно сделать, чтобы ты отпустил меня?

Ответа не последовало. Демон рассматривал её безо всякого стеснения, а на его губах заиграла лёгкая улыбка. Она видела ничем не прикрытое восхищение и безумное желание.

Такая хрупкая, но такая непокорная. А как же вкусно от нее пахнет. Этот запах тёплой нежной кожи вперемешку с сиренью заставил его забыть, как дышать. Брюнет себя не узнавал. Разве кто-то дурманил его так раньше? Была ли хоть одна женщина, которая бы вызывала такую же жажду прикоснуться к прозрачной мягкой коже на шее, исследовать её своими губами? Нет. Астарот бывал влюблённым, но ни разу не терял голову настолько. Делия пробуждала в нём что-то животное и вместе с тем неоспоримо нежное. Жажду подчинить и подчиниться, разобрать на крупицы и рассыпаться самому. Он дышал быстро и тяжело, руки с талии переместились на предплечья, а ещё через секунду принялись исследовать пальцами выпирающие женские ключицы.

— Ты бесконечно красивая, — с несвойственными ему детской простотой и искренним восхищением мягко прошептал демон.

Корделия боялась и слово сказать, боялась даже губами пошевелить. Она видела, что он на грани. Это та самая грань, когда ему стоит титанических усилий сдерживать себя. Девушка не чувствовала, так как сидела не в той позе, но была уверена, что у него стоит. И ей бы очень не хотелось через жалкие пару минут, когда он окончательно поймёт, насколько она беспомощна, почувствовать его в себе. Нужно что-то сделать, что-то сказать, попросить не так, как обычно, а мягче. Нужно сделать вид, что она сдаётся и надеется на его человечность и благоразумие. Ведьма подняла руку, чтобы погладить его по щеке, но не смогла, безвольно отпустив её. Так нельзя. Она принадлежит Майклу и только Майклу. Никаких чужих прикосновений, никаких прикосновений к кому-то чужому.

Брюнет опомнился, увидев проскользнувшее отвращение в лице напротив.

— Вот как, — ни о чём хорошем это его заключение не говорило, особенно, если учесть, каким вдруг холодным стал его тон. — Я настолько противен тебе, Делия?

Она много чего хотела высказать, включая очевидное, но лишь опустила глаза. Он выглядел злым и огорчённым. Неужели ему всерьёз так обидно? Девушка ощутила, как брюнет обманчиво нежно зарылся рукой в её волосах, поглаживая их, перебирая в руках. Корделия вся напряглась: вот-вот ведь схватит.

— Ответь мне, милая. Ответь мне, чёрт возьми, пока я не попытался тебя придушить, — выдавил мужчина и сам вдохновившись своей мысли провёл костяшками по розовой щёчке, переходя на шею. Насколько же ничтожно хрупкой она себя почувствовала, когда мужская рука угрожающе сжала её шею. Припугивая, давая понять: «Если я надавлю хоть чуть-чуть — ты задохнёшься».

— Птичка в клетке, — с лёгкой грустью подытожил брюнет, накручивая на кулак её волосы. Астарот потянул пряди вниз, и ей пришлось задрать голову, чтобы не испытать боли. Он подался вперёд, прошёлся носом по её шее, с упоением вдыхая чудесный аромат, вызвав мурашки у девушки. От страха, разумеется, но всё равно приятно знать, что эта колючка не может себя контролировать. Его губы оказались на мочке уха, обжигая. — Какого это, знать, что от тебя уже ничего не зависит, Делия? Что конченный выродок Астарот может взять тебя в любую минуту? А может, от тебя никогда ничего не зависело? — демон опустил ладонь ей на затылок и надавил, как бы приказывая вернуться в прежнее положение и с вызовом заглядывая в миндальные глаза. «Блять, кажется, я схожу с ума», — пронеслось в его голове, когда полу вставший член затвердел окончательно. То, как вздымалась её грудь, от того, что она пытается подавить гнев, то, как её дыхание приятно обдаёт его лицо — всё это пробуждало в нём первобытные инстинкты, и даже нежность испарилась, оставив место только нечеловеческому голоду.

— Это не так, — совсем беспомощно огрызнулась девушка, стараясь не отвести взгляд. Делия сейчас была вся насторожена, готовая кричать и умолять, лишь бы остаться неприкосновенной. Хотя даже ей было понятно, что эта мразь не в себе, и любое её движение сейчас расценивается как провокация.

— Как же не так? Такая проницательная Корди, читающая маленьких девочек и маленьких антихристов, щёлкающая их мысли, как орешки, не может прочитать саму себя? Не находишь это забавным?

— Ты не прав, — блондинка попыталась тихонько встать,