Притворись моей любовью - Карина Семёнова

в тишину и полумрак, он вселял ощущение мрачного величия: солидная лакированная мебель, тёмно-зелёные диваны и кресла, плотные задрапированные портьеры, скрывающие тайны замка от мира. Даже цветы в вазах, расставленных по углам залов, — чёрные, сухие, с острыми ядовитыми шипами. Всё будто говорило: здесь нет места нежности и любви, замок никому не рад.

Но потом, потом я узнала его по-настоящему. Сквозь узорчатые витражи прорывались солнечные лучи и рассыпали разноцветные блики; в тихих комнатах ноги утопали в мягких толстых коврах, таких густых, что казалось, я ступаю по облакам; в мраморных каминах уютно потрескивал огонь; а те самые ядовитые сухоцветы распространяли приятный, чуть горьковатый травяной аромат. И полумрак уже казался загадочным, а не тревожным.

Замок так похож на своего хозяина. Суровый и неприступный, но полный живого тепла, достоинства и благородства, стоит только не поверить первому впечатлению и узнать ближе.

Но всё же нужно добавить сюда немного света и красок, если мы собираемся жить здесь. Мы же собираемся? Наши отношения случились так внезапно, потом эта нерушимая связь, которая связывает нас крепче любых клятв… Мы не успели поговорить о будущем, не успели даже подумать. Было не до того: мы боролись за жизнь. Однако теперь, когда всё улеглось, я не перестаю мучиться вопросом: а что дальше?

Акси осторожно вытянул мордочку и сполз с моего плеча. Вчера он дрожал, прятался в складках моего платья, а сегодня осмелел, хоть в присутствии Доментиана предпочитал не показываться.

В коридоре послышались шаркающие шаги, и в большой зал, где я сидела, утопнув в мягком диване, вошла старая гоблинша-горбунья. Я удивилась. Слуги в замке словно растворялись в воздухе, стоило мне появиться. Только лекарка Таова приходила на звон колокольчика, но разговаривала очень неохотно. Доментиан на вопрос о слугах лишь бросал небрежное «рабы», хищно усмехался и потирал руки, оставляя меня терзаться подозрениями.

Гоблины, словно тени, бесшумно перемещались по замку и ловко от меня прятались. Может, не привыкли к гостям, а может, стеснялись: те, которых я успела разглядеть, были увечны: кривые конечности, страшные шрамы, отсутствующие глаза. Это же не Доментиан виноват в их уродствах? Нет, он не мог.

Я встала с дивана. Заметив меня, гоблинша вздрогнула и посеменила прочь, но я её обогнала.

— Простите, госпожа, я не хотела мешать вам, — она неуклюже поклонилась.

— Как вас зовут?

— Пожалуйста, госпожа, нам запрещено разговаривать с гостями и тем более беспокоить вас.

Гоблинша собиралась уйти, но я перехватила у неё перьевую метёлку на длинной ручке, которой она смахивала пыль.

— А если прикажу поговорить со мной? И если вы не послушаетесь, то я пожалуюсь!

Гоблинша совсем растерялась. Пока она безмолвно шевелила губами, подбирая ответ, я выпалила:

— Вас здесь держат насильно? Мучают?

— Что вы, госпожа! Тут наше спасение.

— Но Доме… хозяин называет вас рабами!

Гоблинша опустила глаза, снова подняла, заговорила тише, но твёрже:

— Хозяин волен называть нас как пожелает. Нам здесь лучше, чем на родине. Там мы были изгоями. Новый вождь собирался отправить нас на корм паукам за то, что увечные. Тут мы нашли спасение. Тут теперь наш дом. Семьи. Дети. О таком мы и мечтать не могли. Пожалуйста, госпожа, отпустите и не жалуйтесь на меня господину хозяину.

— Не буду.

Я протянула метёлку гоблинше и направилась в кабинет к Доментиану, замерла напротив него, уткнув руки в бока.

Он отложил книгу, которую читал, и поднялся.

— Ну? — протянул он с хитрой улыбкой.

— Почему ты сразу не рассказал про гоблинов и как они здесь очутились? Я думала, ты их приковал к замку!

— А что такое? — притворно изумился Доментиан, разводя руками. — Зачем лишать тебя удовольствия строить невероятные теории о злобных демонах? Ты же так их любишь.

— И всё же!

Он улыбнулся ещё шире той самой ехидной улыбкой, которую раньше я так ненавидела, а теперь находила очаровательной.

— Во-первых, чтоб тебе не было скучно. Интриги скрашивают жизнь. А во-вторых, научись доверять своему сердцу. Ты же всерьёз не верила, что я запугиваниями и угрозой расправы заставляю гоблинов служить мне, но твоя голова по-прежнему выдаёт заученные домыслы про демонов, тупых и кровожадных. Лайон, я не дурак. Бессмысленное насилие даже демонам не нужно. Зачем мне под боком гоблины, которые меня презирают? Для этого есть фейри.

Я попыталась в шутку ударить Доментиана кулаком в грудь, но только подняла руку, как оказалась сбита с ног и упала прямо в его объятия.

— О! Кажется, кто-то забыл все тренировки, — засмеялся он и провёл рукой по моему лицу.

В этот момент Акси перебрался на Доментиана и попытался куснуть его за палец.

— Лайон, он мокрый! — поморщился Доментиан.

— Конечно, он же аксолотль. Ему нужна вода.

— Забери.

— А что такое? — передразнила я Доментиана, едва сдерживая смех.

Акси, уловив мой настрой, проворно пополз выше и забрался на голову демона.

— Лайон! Убери!

Я хихикнула: у Акси замечательно получалось выводить Доментиана из себя. Я подняла ладонь, между нами замерцал пузырь воды, и аксолотль с восторгом плюхнулся в него, поплыл куда-то под потолок.

— Раз он так любит воду, — проворчал Доментиан, поправляя растрёпанные волосы, — отпусти его в море, пусть там резвится.

— Но оно же в сотне километров!

— Вот именно.

Я покачала головой.

— Вы подружитесь, — уверенно заявила я и обняла Доментиана, прижалась к его плечу.

— Хорошо, что твой фамильяр аксолотль, а не крокодил.

— И даже с крокодилом ты бы смирился. У тебя выбора нет. Ты же меня любишь.

Доментиан вздохнул, но в его глазах мелькнула искорка нежности.

— Зови своего головастика, нам пора, если хотим до вечера добраться до Академии. — Он указал на окно, где разгорался погожий денёк.

Через час, когда мы собрались и Доментиан отдал все необходимые распоряжения, мы прыгнули к солнцу, лазурному небу и помчались на северо-запад. Каждый взмах крыльев отзывался в груди радостным трепетом. Меня распирал восторг — от полёта, от того, что Доментиан рядом, от возвращения в СУМРАК.

Едва впереди выступили очертания Ионеля, а за ним резкими линиями на фоне розовеющего неба нарисовались башни и донжон Академии, Доментиан свернул к скалам у моря. В крылатой ипостаси он ни перед кем появляться не желал, поэтому дальше пришлось идти пешком. Я попыталась его убедить, что неважно как он выглядит, но он сразу пресёк этот разговор. Его