Романовы forever - Анна Михайловна Пейчева

«Финал дня» тем временем подошёл к финалу.

– Сейчас, сейчас начнётся! – забормотал Ангел, остервенело раздирая ногтями красное пятно.

– Покупайте! Уже в пассаже Второва! – радостно зазвенел женский голос из телевизора. Реклама, чёрт её раздери! – Новинка от ВАЗЗа: ваша верная помощница – подметалка-подмывалка! Вычистит весь дом без малейших усилий с вашей стороны! Позвольте себе немного дворцового комфорта!

– Ну сколько можно жилы тянуть?! – захныкал Ангел.

Наконец экран потемнел. Под пение серафимов проявились белые буквы: «Тёмная душа Ангела. Фильм Генри Спенсера».

Генри Спенсер? Генри Спенсер… Кто это вообще такой, во имя Господа?

Постойте! Постойте-ка! Разве не так звали Катькиного жениха – он же английский принц, он же бывший режиссёр «Всемогущего»? Всё-таки фотографическая память, которой всегда гордился Ангел, его не подвела – он сразу почувствовал, что где-то уже видел эту рыжую щетину!

Боженьки! Так вот как объясняется загадочное исчезновение личного оператора, чьё имя император даже не удосужился спросить. Значит, это и был тот самый Генри Спенсер. Подлец. Нет, каков подлец!

Ходил, бродил тут с камерой. Ангел потом вообще перестал его замечать. А чего стесняться, если при монтаже всё равно выберут лучшие кадры? Так думал монарх до сих пор.

Святые небеса! Как он ошибался! При монтаже выбрали всё самое плохое.

– Какие еще люди? – услышал он свой голос с экрана. Камера показывала перекошенное лицо императора. – Не знаю никаких людей! Плевать мне на людей!

Ой-ой.

Дальше стало только хуже. Следующий эпизод перенёс аудиторию "Всемогущего" в опочивальню Ангела.

– Православие – вот что спасёт империю! – вещал Доброжир.

– Так я не против. Вводите себе единую религию на здоровье, – говорил монарх.

Минутку, а там-то как Генри оказался? Это же был приватный разговор!

А теперь его слышат десятки миллионов зрителей.

"В ожидании принятия поправки об увеличении содержания монарха, – вкрадчиво сообщил голос за кадром, – новый император распорядился продать антикварную мебель из дворца. Ореховые стулья времён Александра Второго пошли на оплату свежих устриц для Ангела Первого", – тут, конечно, показали, как государь жадно высасывает моллюсков из раковин, сидя прямо в кровати.

"Фарфоровые чашки из приданого Марии Фёдоровны правитель обменял на фотосессию с лучшим фотографом мира", – это уже на фоне кадров из обновлённой опочивальни, увешанной портретами Ангела в самых экстравагантных позах.

"А батальные полотна из Фельдмаршальского зала император пустил на подготовку величайшего бала в истории Зимнего. Знаменуя тем самым конец победоносной романовской эпохи и начало эры декадентской роскоши Головастикова".

Ангел, охваченный чёрным ужасом, потянулся дрожащей рукой к пульту и выключил телевизор. Красное пятно на лице горело, как от пощёчины.

Всю ночь он просидел без сна перед тёмным экраном.

Следующий день – день всенародного референдума – прошёл как в тумане.

Ангел знал, что он обречён.

Не снимая халата, прямо в тапках выполз из дворца и в окружении суровых казаков-телохранителей дотащился до избирательного участка. Народ молча расступался перед ним.

Бюллетени выдавала какая-то подслеповатая и к тому же глуховатая старушенция, которая только с третьего раза поняла, кто перед ней. "Ась? Чегось?" – всё твердила. А потом: "Как вы сказали? Ангел?! Вы мне тут, молодой человек, не ёрничайте! Ангелы все на небесах!". Наконец Головастиков получил лист для голосования с переливающимся двуглавым орлом наверху. Поставил крестик напротив своей фамилии, кинул в урну. Вернулся во дворец.

Истерзанный переживаниями и недосыпом, он рухнул на кровать в опочивальне и отключился – в окружении множества счастливых Ангелов.

"Уважаемый господин Головастиков! В соответствии с итогами референдума, состоявшегося 09.05.2017г., и решением Сената от 10.05.2017г., предлагаем Вам покинуть Зимний дворец, являющийся резиденцией императора Российской империи, в срок, не превышающий 24 часа. В противном случае Ваше выселение будет произведено в принудительном порядке. С уважением и наилучшими пожеланиями, Служба судебных приставов Гражданского департамента Кассационного Сената".

Мерзкое сообщение пришло вскоре после полудня.

Услышав пищание перстня, Ангел с трудом разлепил глаза.

– С наилучшими пожеланиями… Вот гнуснятины, – сказал он вслух, адресуясь к Службе судебных приставов. Их вежливость была обиднее издёвки.

С кровати он встал уже не легитимным императором самой могущественной страны мира, а самым обычным самозванцем, которому дали сутки на сборы всех пожиток. Причём, заметьте – на самостоятельные сборы: все подлецы-слуги куда-то попрятались.

Скатывая радостных Ангелов в трубочку, мрачный и опухший после сна Головастиков прикидывал, куда бы ему теперь податься.

Никаких денег у него нет. Он всегда тратил всё и сразу. Значит, надо идти работать.

На "Елей"? После возвращения Екатерины на престол канал наверняка скатится обратно, в болото низких рейтингов и смехотворных зарплат. Но даже смехотворная зарплата лучше, чем никакая.

Ангел в очередной раз попробовал набрать номер патриарха. "Оставь сообщение, всяк сюда звонящий!" – энергично приветствовал телеведущего механический Доброжир. Снова автоответчик. "Бог с тобой! Пи-и-ип!".

Похоже, их отношениям с Доброжиром пришёл конец.

А это значило, что и запасной план Ангела – стать самым модным священником в истории православной церкви – накрывался серебряным блюдом для устриц, которое сегодня, кстати, так и осталось пустым: никто не позаботился о завтраке для отвергнутого народом страдальца.

Головастиков, волоча за собой здоровенный чемодан расцветки "розовая зебра", переместился в опочивальню Екатерины, которую он превратил в собственную гардеробную. Зимний будто вымер – по дороге не встретилось ни единой живой души. Только укоряюще смотрели со стен многочисленные усопшие Романовы. В анфиладах гулко отдавались шаги телеведущего и скрип колёсиков его чемодана.

Так, что же делать, что делать?

Трудно планировать будущее на голодный желудок. Ангел бросил на кровать Екатерины разноцветную кипу одежды, которую он безрезультатно пытался запихнуть в чемодан, и заказал из "Самолепной службы" доставку тридцати шести пельменей с изысканным соусом из французских трюфелей, а также литр клюквенного морса.

Квадрокоптер с вкусняшками влетел в открытое окно опочивальни уже через пятнадцать минут – едва не врезавшись в своего винтокрылого близнеца. Дрон из "Лавки Шрута" принёс ежедневную охапку тюльпанов от пожилой поклонницы. Всё же остались у него верные фанаты, остались! Примерно двенадцать процентов от всего населения империи, если верить опубликованным результатам референдума.

Подкрепившись пельменями и нанюхавшись цветов (ровно сто один тюльпан, всё как положено), Ангел несколько приободрился.

В конце концов, он всемирно известный, талантливый телеведущий – и он знает себе цену.

Его просто обязаны принять обратно на "Всемогущий".

Ангел пристроил на нечёсаную голову излюбленный золотой венец, достал из своей косметички зеркальце, увлажнил губы розовым блеском и замазал тональным кремом пятно на щеке. Теперь он