Романовы forever - Анна Михайловна Пейчева

– Окей, я рад.

Ангел был смят, раздавлен, уничтожен. Красное пятно зачесалось с новой силой. Он кое-как поднялся из кресла и, пошатываясь, направился к выходу.

– Корабль со съёмочной группой отправляется на Луну через три дня. Будь готов, – сказал ему вслед Левинсон и прищурился. – Надеюсь, на этот раз ты останешься доволен тем, как "Всемогущий" тебя вознесёт.

Глава 20. Коронация с доставкой на дом

Екатерина парила над столицей на хрустальном облаке.

Точнее, на платформе из стеклянных шестиугольников.

Гексагоны были вмонтированы в карбоновую раму, напоминающую гигантские пчелиные соты, и смотрелись даже аппетитнее приторного мёда: прозрачные розовые, голубые, сиреневые, изумрудные оттенки наводили на мысли о конфетах-сосульках – кисленьких, вкусных, не вызывающих аллергии. Шестиугольники преломляли солнечные лучи и раскрашивали Петербург в нежные майские полутона.

– Ты пляши, пляши, пляши! Хей-йоу! У тя ножки хороши! Хороши, хороши, хороши! Хей-йо-о-оуу! Давай-давай-давай!

На другом конце платформы выступала сама Бета. Живой – если можно так выразиться применительно к голограмме – концерт в честь коронации.

– А теперь все вместе: Хороши – не хороши, всё равно ты попляши! Йоу, йоу, йоу! – зажигала Бета. – Ножками потопай! Давай-давай! Ручками похлопай! Хей-йоу! Хохотушки-хохочи, хохочи, хохочи! Поскакушки-поскачи, поскачи, поскачи!

Глубокий голос электронной примадонны органично вплетался в жужжание сотен квадрокоптеров, несущих платформу над городом. Сквозь разноцветные стёкла Екатерина смотрела на своих – теперь уже только своих! – подданных. Люди, которые спасли её, которым она была обязана, пожалуй, своей жизнью, – приветствовали первую в истории избранную императрицу. Народ заполнил улицы, балконы, крыши, набережные (после замены гранита на современные полимерные материалы парапеты перестали излучать радиацию); Финский залив пестрел яхтами всех мастей; только третья стихия – воздух – была свободна от зрителей: полёты частных дронов сегодня запретили в связи с небывалой по оригинальности коронацией.

Восемьдесят восемь процентов. Она не имела права подвести их. И, что ещё труднее, нужно было доказать оставшимся двенадцати процентам – которых пресса иронично называла «долей Ангела» – что они ошибались.

Вот почему все доходы, огромные суммы от продажи коронационных сувениров по всему миру, Екатерина потратила на одно-единственное мероприятие. Семнадцатое мая две тысячи семнадцатого года должно было запомниться русскому народу ещё как минимум на четыреста четыре года вперёд.

Пусть даже сама она останется без заветного перстенька, без желанного разумника ограниченной серии "По царскому велению". Денег на роскошный гаджет уже не было – даже с учётом двенадцатипроцентной скидки, которую ей снисходительно выделила "Владычица морская". Ну, с другой стороны, Кондратий Ёрш сам будет виноват, когда во время посвящения его в дворяне императрица наденет перстень устаревшей модели! Придётся новоявленному князю прикладываться к совсем не модной ручке!

– Кать, что нахохлилась, как мокрый птенчик? Укачивает? – К государыне, заскучавшей возле хрустального трона, подошёл технический руководитель церемонии – в своей извечной клетчатой рубашке. Алексей вернулся из Испании загорелым, стройным и таким счастливым, что Екатерине стало даже как-то завидно. – Выше нос! Это твой день. Ты же у нас прекрасная Жар-птица, которая увернулась-таки от расфранченной бабки-ёжки в золотом венце! – Он широко улыбнулся и посигналил вверх-вниз бровями, намекая на их любимую виртуальную игру.

Екатерина не сдержала ответной улыбки.

– Ты прав, Алёша, прав, сейчас не время кукситься. Сколько ещё до церемонии?

– Тебе точно или приблизительно?

– Давай хоть приблизительно.

– Приблизительно двадцать одна минута, тридцать семь секунд, пятьдесят пять миллисекунд. Это если примерно, – сверился со своим перстнем Алексей. – Идём строго по плану. Приближаемся к точке назначения: дельта Невы в золотом треугольнике "Петропавловская крепость – Зимний – Стрелка Васильевского острова". Главное, что заряда у коптиков – хоть ложкой ешь. На сутки ещё хватит.

– Каких коптиков? – не поняла Екатерина.

– Ну, коптики, квадрики, дроны, – пояснил Алексей. – Кто всё это хозяйство на своих плечах несёт? Атлантики с пропеллерами, если тебе угодно. Я им всем усиленные батареи поставил.

Он гордо продемонстрировал пульт управления с двумя джойстиками и дисплейчиком, на котором сотни зелёных шкал аккумуляторов выстроились наподобие идеального футбольного газона.

Пульт, особенно на фоне этой богатырской ладони, казался удивительно маленьким – если учесть, что управлял он целой стаей квадрокоптеров. Изобретатель не спал две ночи, синхронизировал пропеллеры, чтобы все винты крутились одновременно и платформа ровно плыла по воздуху. Позаботился и о внешних факторах, звякнул приятелям из «Емели»: с позволения Мелиссы и Екатерины ребята, разрабатывавшие климатическое оружие, обеспечили в день коронации безветренную и солнечную погоду.

Проблемы пришли откуда их совсем не ждали: идее передвижной церемонии решительно воспротивилась петербургская аристократия. Светские львы желали лично присутствовать на коронации, а грузоподъёмность платформы была строго ограничена. Хрустальное облако могло поднять только семью императрицы и ещё двух-трёх человек. В конце концов, Екатерина приняла трудное решение проигнорировать капризы высшего света. Уж очень ей хотелось доставить коронацию каждому горожанину прямо на дом.

Аристократы жутко обиделись на государыню. Такой удар, и это после того, как их обманули с величайшим балом в истории Зимнего – Ангел так и не успел его устроить. Екатерина подозревала, что немало голосовавших за императора Головастикова имели дворянские титулы!

А сколько споров было из-за маршрута следования платформы – над чьим особняком она пролетит первее! В итоге Мелисса придумала спиралевидную схему движения – по часовой стрелке, от спальных районов к центру, чтобы никому не было обидно.

– Глядите, сейчас как раз пролетаем над вашим родным РБЗ!

– Бакенбарды Шидловского я даже отсюда вижу, – присмотрелась Екатерина. Председатель правления стоял на балконе в полном одиночестве: по случаю коронации был объявлен официальный выходной, и на территории завода сегодня было пустынно. Владимир Михайлович довольно приветливо махал императрице рукой.

Ещё бы: заказ на производство хрустальной платформы (по совместному проекту папеньки и Алексея) Екатерина отдала именно Русско-Балту. Карбоновую раму спрессовали из углеволокна в кузовном цехе, стеклянные гексагоны отлили мастера-специалисты по автомобильным фарам. Государыня самолично, под прицелом телекамер, засыпала в громадные чаны с шихтой кобальт, окрашивающий хрусталь в синеву, кадмий, отвечающий за красные оттенки, кремний – для розовинки, марганец, дающий фиолет, и, конечно, медь – куда же без любимого зелёного цвета!

– Чем он их подстригает, свои баки-пугаки: газонокосилкой или секатором? – Алексей соорудил глубокомысленное выражение на своём лице.

– Вообще у нормального человека такой растительности на лице просто не может быть. Может, они накладные? – предположила Екатерина. – Типа парика.

– Могу выяснить, ваш'величество! – подскочил Столыпин откуда ни возьмись. Сегодня он по случаю праздника приоделся: серый деловой ансамбль разбавлялся снежно-белым галстуком, украшенным золотыми коронами. – Я вам берёзового сока принёс.

– Спасибо, Семён! Всегда знаешь, как меня порадовать. – Екатерина с благодарностью приняла хрустальный кубок с освежающим напитком.