Клуб смерти - Кэролайн Пекхам

крайней мере, она так мне рассказала. Она сказала, что у парня был изогнутый член, и он застрял в углу ее влагалища. Как ты думаешь, такое возможно? У твоего племянника изогнутый член?

— Нет и еще раз нет, — задумчиво произнес он. — Ты ведь знаешь, что это невозможно?

— Да, конечно, — громко рассмеялась я и поспешила дальше. — В любом случае, с ним все в порядке?

— Да, мой Киан — гребаный воин. Он разозлил нескольких военных и ему нужно было отвлечь их внимание, чтобы сбежать с друзьями. Его девушка помогла мне.

— Ой, а я могу с ними познакомиться? — Я подпрыгнула на цыпочках. — Вообще-то, лучше не стоит. Они, наверное, подумают, что я странная. Большинство людей думают, что я странная. Ты рассказал им обо мне? — Я прикусила губу, и Найл ухмыльнулся.

— Вроде того, — пробормотал он. — Я сказал им освободить тебя, если я умру.

— Правда? — прошептала я, сжимая его руку и краснея.

Он с усмешкой пожал одним плечом.

— Ничего особенного.

— Нет, это важно, Адское Пламя. — Я улыбнулась и слегка пихнула его. — Это значит, что я тебе нравлюсь.

Он фыркнул.

— Полагаю, я не испытываю к тебе ненависти.

Я просияла, когда мы вошли на кухню, и он достал из шкафа бутылку водки и что-то типа ланчбокса, ведя меня в гостиную и прихватив по пути мой шоковый ошейник. Он надел его на меня, пряча ключ в карман, а я провела пальцами по пластику, осознавая, что эта штука как-то начала возбуждать меня с тех пор, как в она в последний раз ударила меня током. Эй, Шоки. Ты собираешься поиграть со мной в «атаку-разрядом» позже?

Я опустилась на диван рядом с Найлом, и он сделал большой глоток водки, а затем передал мне ланчбокс.

Я открыла его и обнаружила какие-то пушистые белые штуковины, забавную изогнутую иголку, нитки в причудливых упаковках и пластырь.

— О-о-о, штучки. — Я вынула все и аккуратно разложила на коленях в форме лица.

— Ты когда-нибудь зашивала пулевое ранение раньше, любовь моя? — Спросил Найл.

— Хмм… ну, однажды я приклеила суперклеем инжир ко лбу Помойного Лу, пока он спал, чтобы скрыть огромное пятно, которое у него там было. — Я гордо улыбнулась, а Найл задумался.

— Хорошо, тогда просто делай, как я говорю. — Он срезал клейкую ленту со своей руки, и я ахнула, когда кровь хлынула из глубокой раны у него на бицепсе.

— Ааауч, — прошептала я.

— Не-а, я ничего не чувствую, — сказал он, но я не была уверена, что верю в это.

Он взял бутылку водки, плеснул немного на рану и хрипло зарычал. Затем с гримасой сам выпил еще глоток, поставил бутылку у ног, достал сигарету, зажал ее в уголке рта и прикурил.

— Блядь, ненавижу водку. На вкус как заплесневелый зад. — Он выпустил струйку дыма между губ. — Продень нитку в иглу. — Он указал на иглу, говоря с зажатой в зубах сигаретой, и я быстро сделала это, прежде чем посмотреть на его руку. — Затем соедини края кожи и начни зашивать.

— И это все? Это твои инструкции? — уточнила я, и он кивнул. О… кей. Давайте сделаем это, команда.

Я наклонилась вперед, скривив лицо и высунув язык из уголка губ, чтобы сосредоточиться.

— Здравствуйте, мистер Ауч, сейчас я наложу вам швы, — сказала я ране, а затем воткнула иглу в верхний лоскут кожи.

— Мать твою, — рявкнул Найл. — Будь осторожна, ладно?

— Извини. — Я замедлила движения, стараясь делать все правильно, но он продолжал ругаться, пока я работала. — Похоже на рот. — Я сжала кожу и начала двигать ее вверх-вниз, напевая слова. — Раз, два, три, четыре, пять, поймала я пулю опять. Шесть, семь, восемь, девять, десять и снова ее отпустила.

— Бруклин, — огрызнулся Найл, хлопнув меня по бедру, и я удивленно подняла глаза на него, чувствуя, как жар разливается по телу. Он произнес мое имя. Мое настоящее имя. Мое имя.

— Да? — Спросила я хриплым голосом.

— Прекрати петь ране серенады и заканчивай шить, женщина.

— Хорошо, босс. — я отдала ему честь и вернулась к работе, сосредоточенно нахмурившись. На самом деле у меня неплохо получалось.

— Вставила иглу, вынула иглу. Вставила, вынула, вставила, вынула, потрясла…

— Аргх, прекрати петь эти чертовы песенки, — прорычал он. — Или, по крайней мере, перестань тыкать в меня в такт с ними.

— Извини, я просто обожаю «hokey cokey» (Прим.: Название танцевальной песни и танца). После того как закончим споешь со мной? — Спросила я, с надеждой прикусив губу.

— Может быть. Только, блядь, закончи уже, ладно?

— Ладно, Адское Пламя. Держись, я спасу твою кожу. — Я сделала последний стежок и восхитилась своей работой. Я не была врачом, но это выглядело чертовски профессионально, спасибо большое.

Найл неловко повернулся, чтобы оценить мою работу, и его брови удивленно взлетели.

— Ты наложила швы в форме червяка?

— Это змея, Найл. — я закатила глаза, указывая на маленький раздвоенный язычок, который я вышила, торчащим из ее пасти.

— Вижу, ты сделала эти стяжки на неповрежденной коже, — прокомментировал он, и я усмехнулась.

— Да… так и есть.

Он хохотнул, затем откинулся на спинку дивана, а его веки наполовину опустились.

— Мне нравится.

— Ты в порядке? Ты выглядишь бледным… — Мое сердце сжалось, когда он неопределенно кивнул, затянувшись сигаретой, без помощи руки, просто оставив ее зажатой в уголке губ.

— Да, я в порядке, только… — он замолчал.

— Что? — Настаивала я.

— Мне пришлось бросить Мэри, — сказал он, и выражение боли исказило его черты.

— Какой ужас, — прошептала я, почувствовав приступ ревности. Кто, черт возьми, такая Мэри? И почему Адское Пламя так переживает из-за ее потери? Если у него есть любовница… подождите, я же не его подружка. Или кто-бы там ни был вообще для него. Я не могу ревновать. Почему я ревную? Черт, я ревную. Я вся зеленая от ревности внутри. И я собираюсь разрезать Мэри пополам и заставить ее кричать.

— Моя лучшая кувалда, — тяжело произнес он, и я ахнула от ужаса.

— О нет, — выдохнула я. — Бедная Мэри.

— Она была хорошей девочкой, — натянуто сказал он. — На ее счету было десять убийств.

— Она достойно ушла? — Спросила я.

— Далеко не так достойно, как заслуживала, любовь моя.

Я грустно покачала головой, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

— Бедная Мэри.

Он долго смотрел на меня, нахмурив брови.

— Иди сюда. — Он похлопал по месту рядом с собой, и я придвинулась, чтобы сесть. Ему было больно, и я могла это сделать для него. Именно этого бы я хотела, если бы мне было больно. Но было странно, насколько мне нравилось прикасаться к нему и