Владыка забвения: Железная Воля - Елена Червоная

прибежищем для стариков, больных и детей, и он всегда следил, чтобы они чувствовали себя в безопасности. Никаких надругательств. Никаких похищений. Все добытое приносили главарю, а он, в свою очередь, распределял все между теми, кто действительно нуждался.

Но теперь этот кодекс был нарушен.

Иветта следовала за Аспидионом, украдкой осматривая лагерь. Старики медленно передвигались по узким тропинкам между шатрами, прячась от непогоды. Дряхлые палатки покачивались на ветру, грозясь рассыпаться, их края хлопали, натягиваясь, как паруса. Крепчающая буря трепала языки пламени у костров, возле которых сидели дети, тщетно пытаясь согреться в холодной ночи. Огонь дрожал, норовя погаснуть, едва освещая их худые лица. В детских глазах еще теплилась надежда, что новый день принесет хоть что-то хорошее.

— И еще. Что бы ни случилось, не смотри мне в глаза, — вдруг обмолвился Аспид.

Иви молча кивнула.

Горгон остановился у толпы, собравшейся на небольшой площади. Хотя площадью это сложно было назвать — всего лишь пустое пространство, куда с трудом поместились бы пять шатров. «Пробежав взглядом» по лицам, явно кого-то выискивая, он застыл, найдя нужного человека. Это был высокий, хорошо сложенный мужчина. Главарь, не сдерживая ярости, резко схватил его за плечо, глядя снизу вверх.

— Где Джо? — его голос был требовательным.

Мужчина отвел взгляд, виновато переминаясь с ноги на ногу, будто надеялся, что ответ за него найдется сам.

— ГДЕ. ЧЕРТОВ. ДЖО? — в этот раз голос Аспидиона прозвучал, как раскат грома, а его рука дернулась к маске.

— Он… он у целительницы, — выдавил бандит, тут же делая шаг назад.

Вскоре они достигли нужной палатки. Аспидион откинул ткань входа и шагнул внутрь. Иви последовала за ним, но, едва переступив порог, поморщилась, увидев мужчину на матрасе. Он лежал обнаженный ниже пояса, раскинув ноги, а рядом с ним, низко склонившись, хлопотала темнокожая целительница. Молодая девушка с темными волосами торопливо перебирала что-то в сумке, а на полу стоял таз с темной, окрашенной кровью водой.

— Что произошло? — голос Аспида был глухим.

Девушка вздрогнула, метнув на него испуганный взгляд.

— Ребята сказали, что на них напали шипохвосты… — пробормотала она, оглядываясь.

— Нет, Селеста. — Его голос звучал жестче. — Он надругался над женщиной, что несла мир в наш лагерь.

Иви сжала пальцы в кулаки.

— Уходи. — приказал горгон.

Селеста замерла, но взглянув на его сжатые скулы, поспешно вышла из шатра. Наступила тяжелая, вязкая тишина. Аспид медленно поднял руку и, сняв кожаную маску, кинул ее на пол. Змеи на его голове встрепенулись и зашипели. Джо слабо пошевелился, но в следующее мгновение его тело начало каменеть. Пальцы дернулись, судорожно цепляясь за тряпки, но мрамор уже полз вверх, сковывая грудь и шею. На последнем вздохе его лицо исказилось ужасом, и рот, распахнувшийся в безмолвном крике, уже не мог издать ни звука.

Он обратился в статую.

Прикрыв глаза, горгон вышел из палатки, поманив Иветту легким движением пальца. Она последовала за ним, нервно покусывая губы. Ей казалось, что Аспид совершенно не видит, куда идет, но шагал он уверенно, точно зная маршрут. Они приблизились к центру лагеря, где на массивном камне, словно на пьедестале, стояли несколько мраморных статуй. Песок струился по их телам, оседая в трещинах, скользя по каменным складкам одежды.

Первой Иви заметила молодую женщину. До невозможности красивая, почти нереальная, с плавными, изящными очертаниями тела. В одной руке она сжимала длинный кинжал, а ее лицо искажал животный оскал — то ли злобы, то ли от предвкушения удара. Справа от нее — крупный мужчина, стоящий на коленях. Руки сложены в молитве, но выражение лица было скорее отчаявшимся, чем благоговейным. Позади них — еще двое, спина к спине. Но рассмотреть их девушка не успела.

— Мои дорогие братья и сестры! — хрипловатый голос Аспидиона разнесся над лагерем. Он торжественно раскинул руки, словно призывая всех к себе.

— Этот вечер объявляется Часом Возмездия!

По толпе, собравшейся вокруг, прокатился ропот. Люди вертели головами, пытаясь разглядеть происходящее, те, кто стоял позади, подпрыгивали, стараясь заглянуть вперед. Женщины в первых рядах склонили головы, перекрестившись, и шептали молитвы одними губами.

— Воля Мессии снизошла на нас! — голос Аспидиона прокатился по площади, заставляя толпу замереть. — Он обещал помочь Песчаным Когтям в обмен на силу горгон. Ради своих людей, ради нашего сокровенного лагеря, я принял его просьбу!

Он обвел собравшихся закрытыми глазами, словно видя каждого, прежде чем продолжить:

— Однако трое из нас, высланные мною на патруль, нарушили устой! Посланница Мессии подверглась совершенно неподобающему приему! Эти трое — Джо, Яхья и Амир, — горгон выдержал паузу. — Последних двух я требую сюда немедленно!

К центру площади двое громил вытолкали предателей, грубо толкнув их вниз и заставив встать на колени. Яхья дрожал, бессвязно бормоча что-то себе под нос, а Амир захлебывался в горьких рыданиях, тряся головой.

— Джо! Где мой Джо?! — резкий, сорванный крик прорезал тишину.

Из толпы вырвалась женщина и кинулась к Аспидиону, вцепившись в его одежду. Ее черные глаза были налиты страхом. Каштановые пряди выбились из-под намотанной на голову ткани. На ее груди покачивался младенец, туго перевязанный широкой полосой ткани, что проходила через плечо. Он всхлипывал, ерзал, терся замотанным личиком, пытаясь выбраться из кокона.

— Принесите его. — голос Аспидиона прозвучал бесстрастно. Он махнул рукой в сторону нужной палатки, даже не глядя на женщину.

— Он не мог! Он бы не сделал ничего дурного! — ее голос сорвался на всхлип. — Вы ведь лжете!

Она развернулась к Иветте, ее взгляд сквозил отчаянием — она искала ответ, искала надежду. Но дьяволица не могла дать ничего из этого. Глядя на эту женщину, Иви чувствовала только жалость. Жалость к ней, к ее ребенку, который, заслышав крики матери, сам раскричался. Сжав губы в тонкую линию, Иветта отвела взгляд.

Всегда так было. Насильниками оказывались не чудовища из подворотен, не маргиналы, не те, кого обходят десятой дорогой. Нет. Добропорядочные граждане, честные торговцы, хранители закона, лекари, благочестивые священники. Те, кто улыбался, кто казался надежным, кто внушал доверие. Они говорили правильные слова, кивали с сочувствием. У многих были собственные дочери, но это не мешало им распускать руки.

Джо, наверное, тоже был хорошим парнем. Может, мужем этой женщины. Может, братом. Другом. Надежным плечом, крепкой стеной, защитником. Как и многие до него. Как те, кто ломал людей, но кого потом неизменно прощали.

Вскоре громилы вынесли изваяние из палатки. Позади неспешно шагала целительница, сложив руки в молитвенном обращении к Триединым. Она нашептывала слова, которые, вероятно, считала утешением для души покойного. Иветту передернуло. Неважно, насколько гнусным был человек, всегда найдется тот, кто