Академия Аркан - Элис Кова

входит одним мощным толчком. Я зажмуриваюсь, откидываю голову, и он снова пользуется открывшейся шеей. Комната кружится от того, как моё тело привыкает к его размеру. Это взрыв — сладкая боль, перемешанная с самой глубокой радостью.

Каэлис не теряет ни секунды — задаёт ровный, сильный ритм. Его губы на моём горле, на груди. Руки повсюду сразу. Вплетаются в мои волосы, дёргают, направляют меня, как ему нужно.

Он отстраняется и спускает ладонь между нами, большим пальцем находя мой клитор.

— Кричи для меня.

Я не могу не подчиниться. Каждая мышца натянута до дрожи. Моё дыхание сбивается, оргазм уже на грани — и он резко останавливается. Я сверлю его взглядом, задыхаясь, а Каэлис ухмыляется самодовольно.

— Да, — шепчет он. — Смотри на меня своими тёмно-алыми глазами. Смотри с ненавистью, чтобы скрыть, что любишь меня. Только меня.

— Я никогда не смогу тебя любить, — выдыхаю я.

— Продолжай лгать себе.

Неожиданно он вырывается из меня, переворачивает и рывком поднимает мои бёдра. Вторая рука вцепляется в волосы, и он снова входит, с глухим стоном. Моя спина выгибается, его пальцы то играют с сосками, то находят клитор. Я почти на пике — и он снова замедляется, дразня, не выпуская меня.

— Нет, ещё нет, — рычит он, впиваясь зубами в моё плечо. Я выгибаюсь навстречу, всем телом прижатая к нему. Никогда я не чувствовала себя такой обнажённой.

Я отдаюсь ему полностью. Каждая лишняя мысль выбита из тела его толчками. Я буду болеть завтра — и захочу поблагодарить его за это. Он держит слово: делает так, что моё тело будет хотеть только его.

Мы снова и снова подходим к краю и отступаем. Мучаем друг друга. Загоняем в безумие грядущего блаженства. Он меняет меня местами, а я подчиняюсь, позволяю, снова оказываясь на спине. Ритм становится беспощадным. Сладко-невыносимым. Я едва дышу, отдавая ему всё.

И вдруг волна накрывает меня. Оргазм вырывает из меня крик. Каэлис продолжает двигаться — длинные, мощные толчки. Я вцепляюсь в его плечи, когтистые следы краснеют на его коже. И когда наши глаза встречаются, он сам срывается и почти обрушивается на меня, его стоны заполняют уши.

Мы лежим в тишине. Тела остывают. Румянец спадает. Но глубоко внутри меня — сладкое удовлетворение, наконец-то утолённый голод.

— Я в ванную, — объявляю, поднимаясь.

— Могу достать тебе Пятёрку Монет, если нужно, — лениво откликается он.

— У меня есть своя, в комнате. — Каждый арканист знает, как эта карта помогает не допустить нежеланную беременность.

— Я бы предпочёл увидеть, как ты её используешь.

Я фыркаю:

— Поверь, Каэлис, меньше всего я хочу ребёнка. И ещё меньше — носить твоего.

Он кривится, а я отвечаю той же гримасой — и срываюсь на смех. Даже его взгляд смягчается, он фыркает в ответ. Мы и правда чертовски испорченная пара. Но… мне это нравится.

Вернувшись из ванной, я застаю его в той же позе. Его одежда валяется так небрежно, что я впервые могу толком рассмотреть его.

Его тело — не воина и не учёного, а нечто между. Сухая, крепкая мускулатура, обманчиво гибкая, как у хищника. Сила, которой он владеет так же легко, как словами.

— Дай мне немного времени, и смогу снова, — он открывает один глаз, поймав мой взгляд.

— Мы не будем… по крайней мере, не сегодня. — Я тянусь за одеждой.

— Не сегодня. Значит, это не разовое событие?

— Посмотрим, — бросаю я. Я сама не знаю, что это было. И разбирать сейчас — значит убить эхо удовольствия, всё ещё вибрирующее в теле. Лучше не думать, что я только что позволила своему злейшему врагу подарить мне один из лучших оргазмов в жизни.

— Уже уходишь? — спрашивает он, когда я натягиваю рубашку.

— А ты ожидал нежных объятий и сладких слов на подушке, будто мы настоящие любовники? — я замираю со штанами в руках, смотрю на него с искренним удивлением. — У нас ведь не тот тип отношений, правда?

— Нет, конечно, нет.

— Вот и хорошо. — Я застёгиваю последние пуговицы на штанах. — Так будет лучше для нас обоих, если не будем всё путать.

— Полностью согласен.

— Отлично, — повторяю я.

— Отлично, — отзывается он.

Но на секунду никто из нас не двигается. Тишина кажется возражением. Отказом.

— Спасибо, — произношу я мягко, с ноткой искренности. — Это было… весело. Мне это было нужно.

— И мне, — отвечает он, на этот раз предельно серьёзно. Я невольно задаюсь вопросом, когда у него это было в последний раз. Столь давно как у меня? А может, даже дольше.

Впервые я задумываюсь, каким любовником был бы Каэлис. Не только в постели; это я уже знаю, и ответ очевиден: очень, очень хорошим. Но как партнёр. Как тот, к кому возвращаешься в конце дня. Как тот, кому можно прошептать нежность на подушке. Кто прижмёт к себе, когда мир становится невыносимым…

Я прогоняю эти мысли прочь, направляясь в библиотеку. Нужно держать внимание на следующем шаге — подготовке к Пиру Кубков и моему величайшему ограблению.

Глава 51

Я не могу понять — с Каэлисом теперь стало лучше или хуже. Между нами пульсирует невыносимое напряжение, ощутимое сильнее, чем когда-либо. Когда я прихожу к нему работать, бывают мгновения, когда мне хочется поцеловать его — и я знаю, что он тоже этого хочет. Но, каким-то образом, мы оба больше не пересекаем эту черту. Может быть, мы слишком неуверенны, было ли это действительно разово… или должно было им остаться.

Вероятно, должно. Но я не могу перестать думать об этом. Не могу перестать гадать, сжигают ли его воспоминания и фантомные прикосновения так же, как меня, в его снах и наяву… Представляет ли он мои губы на себе, свои — на мне. Слышит ли во сне звук наших тел, сталкивающихся друг с другом, пока он снова и снова входит в меня.

Я ненавижу то, что хочу этого — хочу его, именно так, как он и сказал. Поэтому сейчас я отдаю холод, ледяную отчуждённость, и Каэлис отвечает тем же. Мы — два бойца на арене, разошедшиеся после первых ударов. Кругами ходим друг вокруг друга, выжидая, кто сделает следующий шаг. Кто сломается и сократит расстояние ради нового раунда.

Это напряжение заставляет меня ёрзать рядом с ним и бегом возвращаться в свою комнату по ночам, радуясь, что теперь у меня есть собственное пространство. Что я могу запереть дверь и, уткнувшись в подушки, позволить руке скользнуть между бёдер, выгибая спину от нарастающего жара. Иногда я позволяю себе тихонько застонать вслух, воображая,