Сэр - Р. Дж. Льюис

Но даже это не дает мне так уж много времени. Мой кофе готов через пятнадцать минут. Я наливаю его в кружку и хожу по дому, прихлебывая его. Следую за Тильдой в разные комнаты, оттягивая неизбежное.

Я веду себя как слабачка. Мне нужно просто пойти в его комнату и разбудить.

Вообще…ничего… страшного…

Перед тем, как сделать это, я отправляю Стивену сообщение, спрашивая, с чего, черт возьми, начать, когда он встанет. Но тот уже отвечал на это раньше, и я пролистываю переписку, чтобы увидеть сообщение.

Стивен: У него есть деловые предложения, которые нужно просмотреть.

Хорошо, тогда мы можем начать с этого.

Я читаю еще одно его сообщение.

Стивен: Запомни, Айви, он растерян, потому что не помнит, как расстался с компанией. Ты должна отвлечь его тем, что он любит больше всего: предложениями. Эйдан захочет впиться зубами в разумные инвестиции.

Стивен прав.

Это то, что любил делать Эйдан.

Я просматриваю его сообщения и вижу одно от Аны.

Ана: Айви, звони мне сегодня в любое время после 5. Пожалуйста. Мне нужно услышать тебя. Мне нужно знать, что с тобой все в порядке. Я тебя люблю.

Я тут же отправляю ей сердечко и отвечаю, что тоже люблю ее.

Пока Тильда убирается вокруг меня, я наконец набираюсь смелости спросить:

— Где спальня мистера Уэста, Тильда?

Время пришло. Я мысленно надеваю свой солдатский шлем.

Тильда ведет меня к ней. Комната на верхнем этаже, в противоположном направлении от того, куда он повел меня вчера. В его спальне массивные белые двойные двери. Мне не нужно входить, чтобы понять, что эта комната будет огромной. Она занимает треть верхнего этажа. Тильда сжимает мое плечо и ободряюще улыбается, а затем сбегает. Я не драматизирую это. Она не уходит быстро, она убегает от меня.

Она часто так делает. Похоже, Тильда может предсказать бурю негодования.

Но это нормально.

Правда.

Разминаю шею. Я сделаю это.

Я стою у дверей какое-то время, не веря в свой бред. Нервный выброс адреналина проносится по моему телу. Я напугана и уже чувствую себя несчастной. Потом кладу руку на ручку, делаю быстрый вдох и поворачиваю ее.

Вот. Готово. Я сделала это. А теперь иди, Айви.

Я толкаю дверь и вхожу в темную комнату. Затем осматриваю все вокруг, и вскоре мои страхи находят свое воплощение. Я чувствую запах ее духов. Потом вижу на полу ее бикини. Затем ее шорты. Я переступаю через них, тихо ступая, и останавливаюсь перед кроватью с балдахином.

Я, наконец, поднимаю взгляд.

Волны печали проходят сквозь меня. Я резко вдыхаю, губы дрожат. В моим глазах нарастает напряжение.

Они в постели, переплетенные, раздетые. Эйдан лежит на краю матраса, он спит на спине, без рубашки. Легка простыня едва прикрывает его бедра. Нина же более непристойная. Она совершенно голая, прижимается к нему так, словно преследовала его ночью. Ее рука лежит у него на груди.

Меня трясет.

Нет слов, чтобы описать эту агонию, острую и заостренную, словно кинжал, вонзенный в мое разбитое сердце.

Падает слеза. Я чувствую, как она стекает по щеке.

Чертовски больно.

Но в глубине души я знала, что это возможно. Как глупо с моей стороны было не подготовиться к этому должным образом. Ты глупая, наивная девочка, Айви.

Словно почувствовав меня, Нина шевелится и открывает глаза. Она сразу же находит меня. Мы смотрим друг на друга в тишине. Это любопытный обмен; будто она пытается понять меня, в то время как я пытаюсь не саморазрушиться изнутри.

Затем ее лицо искажается.

— Эйдан! — вскрикивает она, и в ее голосе слышится ужас, несмотря на невозмутимое выражение лица. — Эта девушка в нашей комнате и смотрит на нас! Эйдан, проснись!

Он открывает глаза, резко вдыхая. Она склоняется над ним и трясет его. Ее сиськи прижимаются к его телу. Я смотрю, как ее соски задевают татуировки, которые я облизывала и целовала.

Падает еще одна слеза.

Эйдан медленно садится. Он ничего не говорит, потому что Нина ведет себя как чертова банши.

— Ты не мог бы вышвырнуть ее к чертовой матери? — Она переводит взгляд на меня. — Убирайся, черт возьми, из нашей комнаты!

— Хватит, — говорит ей Эйдан тяжелым со сна голосом. — Она здесь, чтобы разбудить меня.

Это злит Нину. Она бросает на меня злой взгляд.

— Вот для чего нужны будильники, Эйдан. Тебе следовало запереть прошлой ночью дверь! — Она собирает простыню и оборачивает ее вокруг талии. Не на груди. Нет, только на талии. Она бесстыдно выставляет напоказ свою наготу, в то время как Эйдан, все еще полусонный, медленно вылезает из постели. Напряжение покидает меня, когда я вижу, что он в черных трусах. Это лучше, чем видеть его полностью обнаженным с этой злобной чихуахуа.

Не взглянув в мою сторону, он проходит мимо меня в ванную. И оставляет дверь широко открытой, когда мочится. Это совершенно не тот Эйдан, которого я знаю.

Я отворачиваюсь от Нины, потому что не доверяю себе. Потом подхожу к окну и раздвигаю тяжелые шторы. Свет льется внутрь, освещая комнату. Закрываю глаза от жара, впитывая его, как бальзам в рану. Нина чертыхается у меня за спиной, пока я прихожу в себя. Несколько раз сглатываю, пытаясь избавиться от кома в горле и вытираю слезы. Не могу позволить им увидеть мою боль.

Это намного сложнее, чем кажется.

Это все равно, что приказать ране зажить самой.

Это все равно, что увидеть свет во тьме.

Невозможно, но необходимо.

Я резко оборачиваюсь, взгляд напряженный, лицо бесстрастное. Нина выскальзывает из постели и натягивает стринги. Она хватает шелковый халат с кресла рядом с кроватью и накидывает его. Но не запахивает его. Оставляет его раскрытым, демонстрируя свои маленькие округлости, когда поворачивается, чтобы посмотреть на меня при свете.

— Ты плакала, — размышляет она, лукаво ухмыляясь мен. — Я видела. Ты стояла у кровати, смотрела на нас и плакала.

Эйдан выходит из ванной, но его голова повернута ко мне, будто он услышал ее.

— Думаю, это явное преувеличение, — холодно отвечаю я. — В этой комнате дьявольский аромат. Взрослый мужчина расплакался бы.

Нина усмехается, с сомнением глядя на Эйдана.

— У меня не такие сильные духи. Правда, детка?

У меня мурашки по коже каждый раз, когда она называет его «детка». Я представляю, как делаю с