Опасный маркиз - Минерва Спенсер

позже, когда говорила «искренне» о своих требованиях к потенциальному супругу. Хотя, по ее словам, говорила от души, Адам не верил, что она была с ним вполне откровенна. Ему не раз доводилось в пух и прах разбивать противников за карточным столом, чтобы доверять своей способности читать по лицам: эта дама явно что-то замышляет.

Адам не собирался тратить время и гадать, в чем состоит ее замысел. Ни одному нормальному мужчине не под силу разгадать, что творится в голове у женщины, и попытки в этом разобраться не сулят ничего хорошего. Как сказал Шекспир: «…не думай. Брось. Там темное безумье…»[1]

Если он все же решит пренебречь осторожностью и жениться на леди Юфимии брак состоится не на ее условиях, а на его. Она может хранить свои секреты сколько угодно, но, если собирается сделать из него посмешище, он преподаст ей урок. Разумеется, если они поженятся, он будет обращаться с ней уважительно, как подобает джентльмену, но обязательно потребует, чтобы она добросовестно выполнила свою часть сделки.

Не то чтобы он всерьез рассматривал возможность брака с Юфимией Марлингтон или любой другой женщиной, каким бы знойным ни был ее взгляд и какими бы чувственными ни были ее лживые розовые губы…

Адам выругался: можно подумать, до сегодняшнего дня ему не встречались достойные леди! Но что-то в ней определенно было… какая-то искушенность. Мужчине рядом с ней не придется скучать, и делить с ней постель наверняка будет увлекательно. Его фаллос, пришедший в боевую готовность всего лишь от того, как она описывала треклятые финики и кускус, становился все тверже, когда по дороге домой он воображал себе ее гибкое обнаженное тело под своим собственным.

Адам позволил себе эту невинную мужскую фантазию об обнаженной Юфимии под собой и сразу же задвинул в глубину своего сознания. Он не искал любовницу — ему нужен наследник, а не спутница жизни или интересная партнерша для постельных утех. Значение имеет только ее способность принести потомство. И этой цели, сказал он себе, гораздо проще добиться с женщиной помоложе, более подходящей для рождения детей. Адаму вспомнился образ его второй жены, и он поморщился.

Дверца кареты открылась, отрывая маркиза от его мыслей.

— Приехали, ваше сиятельство.

Адам и не заметил, что карета остановилась. С трудом избавившись от мыслей о женах, блестящих зеленых глазах и лживых розовых губах, он выпрыгнул из кареты и приказал кучеру:

— Возвращайся как обычно!

Взбегая по лестнице в доме своей любовницы, Адам то и дело перепрыгивал через ступеньку в надежде, что немного энергичных постельных игр и желанная разрядка помогут избавиться от сумбура в голове. Вечер в объятиях прелестной Сюзанны Сен-Мартен — вот то, что сейчас требовалось, чтобы позабыть о рыжеволосой сирене и продолжении рода.

Глава 6

Мия была уверена, что каждый беспробудный пьяница, развратник, фат и пэр без гроша за душой в Лондоне вознамерился заполучить ее в жены. Не успевал один выйти из гостиной, как его место тотчас же занимал следующий. Пятеро претендентов попросили ее руки. Герцог держался с каждым разом все тверже, когда она начинала мямлить и умолять дать ей еще чуточку времени поразмыслить над полученными предложениями. Она была уже готова запереться в комнате на ключ, когда слуга объявил о приходе маркиза Эксли.

Мия тут же вскочила: злость на лорда Эксли из-за того, что заставил ждать так долго, боролась с радостью, что он все-таки приехал, и радость победила.

— Пригласите маркиза, — велела она слуге.

— Скажите маркизу, что нас нет дома! — приказала кузина Ребекка в то же мгновение.

Молодой лакей не мог сообразить, чье распоряжение выполнять, и хватал ртом воздух.

Мия взглянула двоюродной сестре в глаза, аккуратно приглаживая мятно-зеленый муслин платья, и повторила тем бескомпромиссным тоном, каким доводилось отдавать приказы в гареме, требуя к себе уважения:

— Впустите маркиза!

Дверь за лакеем закрылась, и Мия опустилась на кушетку, почувствовав, что ноги у нее подгибаются, как у новорожденного жеребенка.

Ребекка рядом с ней заметалась, точно всполошившийся мотылек:

— Моя дорогая, не стоит…

Кузина подняла руку, пресекая поток увещеваний:

— Я знаю, что тебе он не нравится, но мне и не требуется твое одобрение.

Мия расправила плечи и сложила дрожавшие руки на коленях. Она сама не знала, от чего дрожит: то ли от нетерпения, то ли от ужаса — но определенно чувствовала себя живой, чего с ней не случалось с того самого вечера, когда она в прошлый раз говорила с маркизом.

— Но, Мия, дорогая, он же…

Дверь отворилась, и в комнату вошел Эксли, удостоив ее изысканного поклона:

— Леди Юфимия.

Мия молча смотрела на него. При свете дня чертов маркиз производил еще более сильное впечатление, чем при свечах. Хотя солнечный свет подчеркивал мелкие морщинки в уголках глаз и складки у рта, эти едва заметные признаки возраста делали его еще привлекательнее. Темно-синий сюртук создавал контраст с бледными глазами. Его стройные мускулистые ноги, обтянутые палевыми бриджами, казались еще более порочно очерченными, чем когда на них был черный шелк.

— Какой приятный сюрприз, милорд.

Кажется, ее сердитый тон его позабавил.

— Я пытался пробиться к вам вчера, но даже парадной двери не мог разглядеть за всеми экипажами, лошадьми и джентльменами, которые съехались, чтобы нанести вам визит.

Мия ничего не ответила на его насмешливое замечание.

— Вы знакомы с моей кузиной, мисс Ребеккой Девейн?

Ребекка сделала реверанс, кое-как держась на дрожавших ногах.

— Рад встрече, мисс Девейн, — чуть поклонился Эксли.

Мия жестом указала на кресло напротив:

— Пожалуйста, присаживайтесь.

Маркиз, не обращая внимания на кресла, сел на небольшую кушетку рядом с ней.

Боже мой!

Ребекка, едва успев сесть, тотчас же вскочила и, видимо, не замечая, что корзинка стоит на небольшом столике возле ее кресла, сказала:

— О… да, э-э… я тоже. Если позволите, миледи, я собиралась сходить за моей корзинкой. Мне нужен шелк определенного цвета. Определенного оттенка зеленого.

Ребекка бочком ретировалась к двери, дрожа как лист и так вытаращив глаза, что они стали размером с шары для бильярда, кое-как нащупала дверную ручку у себя за спиной, не смея оторвать взгляда от маркиза, пока наконец ей не удалось приоткрыть дверь и протиснуться в образовавшуюся щель.

Мия тяжко вздохнула:

— Она вовсе не за шелком ушла, милорд. Должно быть, отправилась искать брата.

— Или ближайший полицейский участок, — сухо предположил Эксли.

Мия хихикнула, обрадовавшись его настроению:

— Так или иначе, боюсь, у нас не так уж много времени. Если хотите сказать мне что-то с глазу