Дворец иллюзий - Читра Банерджи Дивакаруни

В дни, когда я была опьянена любовью, словно сандаловым ароматом, я думала о Салве. Мне казалось, что я умру без него. Теперь я знаю, что женщина крепче корней баньяна, который может расти даже без почвы или воды. Салва заставил вернуться меня к Бхишме, там я и жила.

Я сказала Бхишме: «Мое счастье превратилось из-за тебя в пыль. Женись на мне, чтобы спасти хоть мою честь».

Бхишма ответил: «Прости меня. В детстве я дал отцу слою никогда не жениться. Я не могу нарушить данного обещания».

— Что значит клятва в сравнении с разбитым женским сердцем? — воскликнула я.

Он не ответил. Когда я взглянула на его спокойное лицо, ненависть наполнила меня, наполнила черными мыслями мою голову. Я даже не представляла, что способна так ненавидеть.

Покинутая и пристыженная, я ходила от двора ко двору в поисках воина, который бы мог сразиться с Бхишмой. Но все боялись его. В отчаянии я ушла к Гималаям, являя аскетизм, чтобы боги пришли мне на помощь. Прошли годы. Моя юность пролетела. Боги не желали вмешиваться, так как Бхишма был сыном Ганги, богини святой реки. Наконец ребенок-бог Картикея сжалился надо мной, явившись ко мне с этим венком. Он сказал, что если найду того, кто сможет носить этот венок, тот и победит Бхишму.

Мои надежды вновь воскресли. Я приходила к царям с этим вечнозеленым венком, который никогда не увядает. Но какие они трусливые! Несмотря на слова бога, они все еще боялись. Даже царь Друпада, известный покровитель слабых, не решился принять венок. С отвращением я оставила венок на воротах его дворца и отправилась навстречу своей смерти.

Боги жестоки. Или, возможно, они знают больше, чем мы. Я была вновь рождена как дочь Друпада. В момент, когда я увидела никогда не вянущий венок, ко мне вернулось мое прошлое. И с ним мой гнев. Я надела венок, решив сама совершить то, на что не хватило смелости ни у одного мужчины.

Запомни, сестренка: если будешь ждать мужчину, который должен будет отомстить за твою честь, то прождешь вечность.

* * *

Позже я спросила Кришну, правда ли то, что Сикханди рассказал о своей прошлой жизни.

Кришна пожал плечами:

— Он верит, что это было так. Неужели это не правда? Сила, с которой человек верит, проникает и в других людей, даже в саму землю, и воздух, и воду.

О, как же сложно было получить прямой ответ от Кришны!

— Мог ли он действительно быть Амбой во время своей прошлой инкарнации? — настаивала я. — Или он проникся таким глубоким сочувствием к ней, что решил отомстить за нее?

— У нас всех были прошлые жизни, — сказал Кришна, (хотя это было не то, о чем я его спрашивала). — Высшие существа помнят о них, в то время как низшие забывают.

— И ты, конечно же, помнишь свои прошлые жизни.

— Я помню! Однажды я был рыбой. Я спас человечество от великого голода. Однажды я стал кабаном. Я клыками поднял землю из приходящей воды. Однажды, когда я был огромной черепахой…

— Подожди, — перебила я. — Это ведь инкарнации Вишну! Я читала о них в Пуранах.

Он поднял плечи и раскинул руки.

— Тебя не обманешь, Кришнаана!

Я посмотрела на него с недоверием. Я никогда не могла понять, когда он шутит.

Потом он сказал:

— Я помню и твою прошлую жизнь.

Я пыталась казаться равнодушной, но не смогла сдержаться и вскрикнула:

— Расскажи!

— Ты и тогда была столь же нетерпелива. В раздумье ты призывала к Шиве. Он пришел и остановился перед тобой, безмолвный и холодный, будто луна. Ты просила, чтобы он исполнил твое желание. Он улыбнулся. Ты просила снова и снова. Пять раз ты повторила свое желание, прежде чем Шива сказал «да». Поэтому в этой жизни, того, что ты пожелала, у тебя будет в пять раз больше.

Пять. Это слово кольнуло мое сердце. И предсказания мудреца, которые я благополучно оставила где-то на задворках своей памяти, жалили меня, словно яд.

— А что было за желание? — спросила я.

— Разве ты еще не достаточно наслушалась предсказаний?! — сказал Кришна. Глаза его, словно черные пчелы, лукаво сияли.

* * *

Царь Друпада пригласил Сикханди остаться с ним, но Сикханди вежливо отказался. (Друпада пытался таким образом найти утешение, но безуспешно.) Однако когда Сикханди сказал, что предпочел бы остаться со мной и братом, я почувствовала тревогу, которую испытывал отец. Вероятно, он беспокоился, что Сикханди окажет плохое влияние на нас, но я была счастлива. Что-то в нем притягивало меня. Была ли это его простота в общении со мной? Его необычная жизнь? Он принимал свое предназначение так просто, что это заставляло меня меньше волноваться о нашей с Дхри участи. Благодаря Сикханди я поняла, что в нас заключены такие возможности, о которых мы даже и не подозреваем.

Его недолгий визит мы коротали за едой, рассказывали истории, играли в кости (Дхри научил меня этому совсем не женскому развлечению). Мы много смеялись, часто над незначительными вещами. Я сочиняла стихи и загадки, чтобы развлечь братьев, и наблюдала, как они упражнялись во владении мечом. Дхри легко обезоружил Сикханди, затем спросил с интересом:

— А как же ты собираешься победить Бхишму?

— Я не должен одерживать над ним победу, — ответил Сикханди. — Я должен лишь убить его.

Я пыталась уговорить Сикханди остаться подольше. Я пообещала, что напишу стихотворение в его честь, что дам ему выиграть в кости, что Дхаи-ма приготовит его любимое рыбное карри. Дхри предложил научить его новейшим приемам борьбы.

Сикханди покачал головой, его глаза были полны печали:

— Спасибо за такой прием! — сказал он. — Всю мою жизнь люди желали, чтобы я поскорее уходил.

Дхри подарил ему свою любимую лошадь и лучший кинжал, а я дала ему в дорогу сладкие ладду и платок из шерсти яка, чтобы было в чем согреться во время предстоящей зимы. В складках платка я спрятала золотые монеты. Представляю его лицо, когда он обнаружит их в один из холодных и голодных дней во враждебном городе.

Но он от всего отказался.

— Чтобы начать мое покаяние, — объяснял он, — я должен путешествовать налегке, питаясь лишь тем, что дает земля.

— Покаяние?! — вскричала я. — Для чего? Это другие должны покаяться за всё то зло, которое они причинили тебе.

— Убить самого великого воина — ужасный грех, — ответил Сикханди. — Неважно, какова причина. Это ослабляет основы общества. Хуже, когда убивают, прибегая к обману, и это то, что я должен совершить, потому что в действительности у меня нет задатков, которые бы помогли мне сделать это иначе. Но я сразу же искуплю свой грех, так как вероятнее всего тоже умру.

В тени дворцовых ворот Дхри сказал:

— Брат, ты и мужчина, и женщина. Ты должен знать секреты, которых не знают другие. Поделись с нами своей мудростью.