Искушение Фрейи - Анна Снегова

шутку забавляет. У них же, по-моему, даже заговор с Бьёрном был за моей спиной. Я как-то слышала краем уха. Что у него, мол, брат есть младший. Который «по блондинкам тащится». Вот бы познакомить. Я тогда то ли посмеялась, то ли возмутилась… уже не помню.

Но вот теперь мне точно не до шуток.

Да и Мэлу тоже.

Мы с ним оба за это время, кажется, слишком о многом передумали.

Но… чёрт… полгода!!!

Если он с самого начала собирался приехать, чтобы меня «забрать»… то где, скажите на милость, он шлялся так долго?!

- Тебя не было полгода, - говорю ему резко. Возможно, резче, чем хотелось.

Интересно, это всегда так будет? Я считала себя всю жизнь чрезвычайно уравновешенным человеком. Даже слишком. Моя репутация неприступной ледяной принцессы была полностью оправдана. И только Мэлвину удаётся выводить меня на эмоции одним присутствием рядом. Слишком жгучие и бурные, чтобы я могла что-то с этим поделать.

Синие глаза темнеют, приобретают цвет моря в грозу.

То, что говорит Мэл в следующую минуту – достаёт мне куда-то очень глубоко. Под неплотно надетую броню. Которая после него так и не застегнулась обратно как следует на сердце. Ему достаточно тронуть пальцем, чтобы начала осыпаться мне под ноги.

- Я хотел доказать тебе, что у меня всё серьезно. И с бесконечным потоком блондинок покончено. Доказать тебе – и себе – что нужна только одна девушка.

Вспыхиваю, как спичка.

- Только не говори мне, что у такого бабника, как ты, за все эти полгода…

Он кивает. Перебивает меня, и сдержанно произносит:

- Ты правильно всё поняла. У меня полгода никого не было в постели. Клянусь в этом именем моей матери. Надеюсь, тебя это убедит в серьёзности моих намерений.

Фенрир хмыкает:

- Надо же! Бедный. И как руки за это время не отвалились.

Я, конечно, люблю своего брата. Но иногда за солдатский юмор мне его хочется убить.

И я снова злюсь!

Боги, как я злюсь. И ничего не могу с собой поделать.

То есть, это что же получается?!

Мэл сразу решил, что приедет, но ждал целых полгода, чтоб чего-то там мне доказать… пока я с ума сходила и ревела в подушку, как последняя идиотка?!

Синие глаза следят за мной с непоколебимым спокойствием. Прежний Мэл таким не был. Сейчас он – как безбрежные и величественные леса Таарна. Которые обнимают тишиной. У меня от него мурашки. И не знаю, чего хочется больше прямо сейчас – ударить… или поцеловать.

Прищуриваюсь взглядом инквизитора.

- Ты хочешь сказать, что оставил меня одну на полгода, а теперь заявляешься, как ни в чем не бывало, и думаешь, что я буду скакать от радости, что ты на целых шесть месяцев оставил свои кобелиные замашки?!

Мэл улыбается знакомой ямочкой. Что-то никогда не меняется. Мурашки бегут уже по всему телу. А кончики пальцев жжёт от желания коснуться отросшей щетины на его лице.

- Узнаю свою Вредину. То есть ты меня заморозила, не дала даже слова сказать в свою защиту, бросила, уехала на край света, а я же виноват?

Злюсь ещё сильней. Потому что вот так вот из его уст все и правда выглядит как-то…

Но упрямство не позволяет сдаться так просто.

Мы молчим и буравим друг друга взглядами.

Фенрир делает незаметный знак, и его гвардейцы расступаются. Освобождая путь.

Но Мэл не делает ни шага вперёд.

В этот раз он ждёт, чтобы шаг сделала я.

Ну что, подруга… теперь тебе решать. Ты знаешь, что на чашах весов. Никаких секретов и тайн, всё предельно очевидно. И все варианты твоего будущего у тебя на как на ладони. Какое выбираешь?

Всё-таки самоуверенность всегда будет бесить меня больше всего в моём муже.

Он даже не пытается сделать вид, что удивлён, когда я поднимаюсь с места – с поистине царской осанкой, как и положено принцессе Гримгоста.

И медленно схожу с возвышения.

С каждым шагом ощущая, как теплеет в груди. И разжимаются когти невыносимого холода на сердце.

Останавливаюсь на одну ступеньку выше. Прямо над ним. Он такой высокий, что только так наши глаза наконец-то оказываются вровень.

Мэл вдруг вздыхает. Улыбается мне одними глазами, и в них наконец-то появляется знакомое тепло. Которое согревает меня всю, до кончиков пальцев на ногах.

- Ну хватит, Вредина. Мы заигрались. Я тебя люблю. Выходи за меня, а?

Взволнованный шёпот людского моря там, внизу, заполняющего огромный зал, построенный древними асами. Я уже ничего не вижу, мутная пелена на глазах превращает многоцветие пёстрых пятен в мешанину красок.

Щиплет веки. Наверное, это немного выбьется из образа величественной и прекрасной принцессы, если я разревусь прямо сейчас, как сопливая девчонка, перед половиной Гримгоста?

Мэл смотрит с нежностью, от которой в груди всё переворачивается, и ворчит:

- Только не ври мне, что ты меня не любишь тоже.

Молчу, глотая слёзы.

Он берёт мою руку, поднимает. Шаль падает к моим ногам, открывая браслет.

Мэл улыбается, а глаза счастливые.

- Я знал, что ты его не снимешь.

И впивается в меня голодным поцелуем. Сжимая волосы на затылке, руша причёску, тянет к себе, заставляет терять равновесие и почти падать на него с высоты своей ступени.

А я позволяю себе упасть.

Обхватываю за шею, прижимаюсь всем телом, чувствуя, как отрываются ноги от опоры… отвечаю на поцелуй со всем пылом изголодавшегося сердца…

Раздается странный сдавленный мяукающий звук.

Мэл резко отстраняется. Ставит меня за талию обратно.

- Ч-чёрт… забыл совсем на радостях. Слушай, Вредина! Помню, ты подарков не любишь. Но у меня тебе есть свадебный дар, от которого ты точно не сможешь отказаться.

Откидывает полу плаща.

И теперь я понимаю, почему он был так плотно закутан в него, скрывая тело.

Мне в руки суют здоровенного упитанного котёнка.

- Это девочка. Ей полтора месяца. Дочурка Когтя. Имени нету пока, сама придумаешь.

Смотрю на неё в полном шоке. Малышка уставилась на меня серьёзными голубыми глазами и рассматривает сосредоточенно в ответ. Взгляд умный, как у человеческого ребёнка. Я уверена, что мы с ней будем понимать друг друга без единого слова.

Если это – ещё одна причина, по которой он ждал так долго, чтобы приехать… то кажется, у меня закончились аргументы не прощать.

- Нравится? – спрашивает тихо Мэл, любуясь моим лицом.

- Это… это…

У меня даже слов нет, что такое для меня этот подарок.

От необходимости подбирать слова меня неожиданно спасает