Разрушенные клятвы - Катарина Маура

— О Боже, — шепчет она, когда я двигаюсь, сначала медленно, смакуя этот момент.

Я никогда не чувствовал себя ближе к ней, никогда не был так слит с ней воедино. Даже не осознавал, как сильно мне этого не хватало.

— Ты так прекрасна, Селеста. Ты хоть понимаешь, какое это безумие — что я могу называть тебя своей женой? Черт, я, наверное, самый счастливый человек на земле.

Она улыбается и притягивает мои губы к своим.

— Не знаю насчет этого… но точно знаю, что я — самая счастливая женщина, потому что все еще могу называть тебя своим.

— Я всегда буду твоим, — обещаю я, проводя рукой по ее телу, пока не обхватываю ладонью ее бедро.

Я почти полностью выхожу, наслаждаясь ее тихими мольбами, а затем вхожу снова — резко, жестко, именно так, как ей нравится. Я просто знаю — мне никогда не будет ее достаточно. Даже через десять лет я буду любить ее так же.

Глава 94

Зейн

Селеста оборачивается ко мне, когда я останавливаюсь у дома ее родителей, и бросает на меня самый умилительный щенячий взгляд.

— Я не хочу идти, детка. Я хочу провести весь день в постели с тобой, — говорит она, делая голос нарочито нежным.

Я прикусываю губу, поворачиваясь к своей жене, до черта соблазненный ее просьбой. Все внутри тянет меня развернуть машину и увезти ее обратно домой. Последние две недели были чертовски красивыми — по-другому и не скажешь. Мы разрушили стены между нами, заполнив пустоту осторожной надеждой и такой сильной любовью, что сдерживать ее уже нет сил. Этот остров изменил все. Мы больше не бежим от прошлого — мы приняли его, чтобы двигаться дальше. Мы не можем изменить то, что случилось, но можем решить, позволим ли мы этому управлять нами, диктовать нам, как жить.

Пережить травму непросто, но наши парные сеансы терапии помогают куда больше, чем мы ожидали. Мне всегда казалось, что я знаю свою жену лучше, чем кто-либо, но теперь становится ясно, что я многого не понимал. Я был настолько поглощен несправедливостью всей этой ситуации, что упустил главное — что двигало ею, как сильно она до сих пор скорбит по женщине, которую, в конечном итоге, мы оба толком не знали.

— Неземная, — строго тяну я. — Я и так в черном списке у твоей матери за то, что пропустил столько кулинарных занятий. Ты хочешь, чтобы меня прикончили?

Она вздыхает и тянется ко мне, ее прикосновение нежное, когда ладошки обхватывают мое лицо и притягивают к поцелую.

— Но если ты увезешь меня домой, я оседлаю тебя так, как тебе нравится, — шепчет она у моих губ. — Разве это не веселее, чем весь день слушать приказы моей мамы?

Я стону, отвечая на ее поцелуй, моя решимость трещит по швам. В последнее время кажется, будто я заново открываю для себя свою жену, хотя она всегда была рядом. Может, я никогда по-настоящему не впускал ее в себя — не до тех пор, пока не оказался в шаге от того, чтобы потерять ее снова. После поездки на мой остров между нами что-то изменилось, и с каждым днем эта пропасть становилась все меньше.

Селеста ахает, когда я отстраняюсь, и ее надутые губки заставляют мое сердце дрогнуть.

— Зейн, — жалобно тянет она.

Я смеюсь и быстро целую ее восхитительный рот.

— Без шансов, — ухмыляюсь я. — Ты не понимаешь, насколько страшна твоя мать, да?

Она тяжело вздыхает, а я вылезаю из машины и обхожу ее, чтобы протянуть ей руку. Она бросает на меня раздраженный, но совершенно очаровательный взгляд. Я переплетаю наши пальцы и тяну ее к дому, наслаждаясь тем, как она тает в моих руках.

— А вот и вы, — говорит Клара, когда мы заходим на кухню.

Ее взгляд падает на наши сцепленные руки, и она тепло мне улыбается. Иногда она смотрит на меня с такой гордостью, что я чувствую себя по-настоящему принятым. Я не был уверен, что она когда-либо простит меня за то, через что прошла Harrison Developments, но она ни разу даже не упомянула об этом. Единственное, что она сказала, хоть как-то касаясь прошлого: она скучала по мне и рада, что Селеста и я снова нашли друг друга.

— Думаю, сегодня приготовлю рататуй. Что скажешь, Зейн?

Селеста тяжело вздыхает и обвивает мою талию рукой, прижимаясь ко мне.

— Я, между прочим, тоже здесь. Ты всегда спрашиваешь только Зейна.

Клара бросает на дочь свой фирменный непроницаемый взгляд.

— Да, потому что он действительно умеет готовить. Годы уроков, а ты до сих пор не можешь пожарить яйцо, не спалив его.

Я сжимаю губы, сдерживая смех, а Селеста сверлит меня прищуренным взглядом.

— Ты хороша в другом, — подмигиваю я ей, целуя ее в висок.

По выходным она готовит мне завтрак, но всегда сжигает хотя бы что-то. Я ни разу ничего не сказал, просто ем все, что она готовит, с улыбкой на лице, но моя прекрасная жена... ну, не лучший кулинар.

Клара кивает.

— Ты особенно хороша в том, чтобы собирать овощи с огорода, — говорит она с преувеличенной ласковостью. — Так что почему бы тебе не заняться этим, милая?

Моя ненаглядная жена надувает губки, резко разворачивается и выходит прочь. Я тихо смеюсь и следую за ней, сердце стучит в ребрах. В какие-то моменты я не уверен, что у нас все получится. Но бывают и такие дни, как этот, и ради них стоит бороться.

Селеста бросает на меня взгляд через плечо, медленно оглядывая меня с ног до головы, заостряя внимание на моих джинсах и черной футболке.

— Эту я заберу, — решительно заявляет она, кивнув самой себе.

Я разражаюсь смехом, хватаю ее и прижимаю к стене сарая, скрытого от посторонних глаз.

— Неземная, у тебя уже есть целая коллекция моих футболок. Зачем тебе еще одна?

Она прижимает ладонь к моей груди и поднимает голову, глядя на меня снизу вверх.

— У меня есть целый коварный план, — шепчет она, скользя рукой под мою футболку. Уголки ее губ растягиваются в медленной, хищной улыбке, когда мои мышцы мгновенно напрягаются под ее пальцами. — Если я украду все твои футболки, тебе нечего будет носить, и тогда я смогу держать тебя голым в