Долг Короля - Риссен Райз

Выйдя за пределы поместья, на широкую дорогу, по которой никто не ездил в столь позднее время, она направилась, куда глаза глядят в поисках такси. Почти в центре Диаполи ей удалось найти почтовое отделение, где макин, конечно же, не было, зато были повозки. Рин взглянула на часы: одиннадцать вечера. Делать нечего — корабль до Госсенштальдта отходил в десять утра, а значит, нужно поспешить. Таким образом, Рин пришлось трястись до Магредины в кэбе. Около четырех утра девушка попала в гостиницу, быстро освежилась остывшей водой, тщательно почистила зубы, позвонила портье, чтобы тот любой ценой разбудил ее в семь утра, и легла спать.

~*~

Утром 5 марта 4010 года канберийский корабль «Северный бриз» отошел от пристани Магредины, унося на своем борту Рин Кисеки. Ей вслед махала шляпкой Вивьен Мелли — новая подруга, обретенная в этой удивительной жаркой стране. Человек, не связанный с политикой, войной и прочей дрянью, а значит надежный. Рин смотрела, как блестят в свете утреннего солнца ее бронзовая кожа и белоснежные зубы, и улыбалась ей в ответ. Но улыбка едва держалась, потому что на душе в эти минуты скребли кошки: скоро она вернется в Соринтию, где встретится лицом к лицу с теми, кого считала самыми надежными людьми. Теми, кого приняла в свою семью… Арман Валиенте и Заринея Церес. И если Заринея, вероятно, была ни в чем не виновата, то с Арманом ей о многом предстояло поговорить.

Рин должна была пересмотреть приоритеты. Ну да ничего, у нее на это есть целых две недели.

~*~

История в истории

[1]Гора Сан-Клефф — располагается в 1359 километрах к западу от Флавили, столицы Арании, и является самой высокой горной вершиной в мире.

В 3987 году от Раскола знаменитый географ, геолог, скалолаз и путешественник Анри Сан-Клефф совершил восхождение на один из пиков горного массива, установив рекорд в 4780 метров. С вершины горы Лайар ему открылся вид на скалу, которую он не видел во время восхождения, и о которой ничего не знал. Как описывал сам Анри Сан-Клефф в своем дневнике, гора мерцала и становилась прозрачной, будто была оптическим обманом.

Вернувшись в город, Анри и его группа расспросили местных жителей об этом феномене, и ему рассказали, что эту гору-призрак называют Обителью Духов. По легенде, на вершине ее находится логово древней гигантской львицы, которая повелевает самой землей. Анри захотел подняться на эту гору, чтобы исследовать ее и нанести на карты. За полгода нашел проводника и собрал команду из 25 человек.

В своем дневнике Анри описывал мистические вещи, происходившие с его группой во время ночных остановок. «Местные были правы — гора и впрямь обитель духов. С каждым днем нарастает чувство, что нас преследуют. Я сам и многие мои товарищи несколько раз видели в темноте два больших горящих глаза, красных, будто раскаленные угли. Мы часто слышим раскатистый рык хищного зверя. Наш проводник Шинчи постоянно бубнит себе под нос что-то похожее на молитвы. Я спрашивал его, что это за зверь преследует нас, а он ответил, что это великая львица Миласса наблюдает за нами. Очевидно, мальчишке задурили голову местные жрецы. На такой высоте не может обитать ни один зверь…»

За 2 месяца и 12 дней группе удалось преодолеть лишь половину пути. Из 25 человек четверо погибли, сорвавшись со скалы. Анри принял решение возвращаться вниз, так как припасы съестного были на исходе, а люди оказались истощены физически и морально.

В 3990 году Анри удалось с помощью тригонометрических расчетов установить приблизительную высоту горы. Она составила 9138 метров над уровнем моря. В том же году Аранийское географическое сообщество присудило горе имя Сан-Клефф, а географ выпустил книгу под названием «Обитель Духов». В 4105 году высота была уточнена и составила 9173 метра.

Глава девятая, в которой Рин дает клятву, Анхельм выясняет отношения, а Фрис принимает решение

Open the oldest wounds

These memories haunt me

Your secrets and crooked smiles

They torment and taunt me

(Miracle of Sound, Sweet L.A.)[1]

Под колесами экипажа хлюпали грязь и талый снег, низкое небо повисло над городом Лонгвил тяжелой серой ватой. Холодный и влажный мартовский ветер забирался под одежду, пробирая до костей. Анхельм Ример и келпи Фрис подъезжали к поместью на Каштановой аллее. Герцог всю дорогу читал газету, а Фрис спал; друг с другом они не разговаривали уже неделю. Нет, они не поссорились, просто в какой-то момент им стало совершенно не о чем разговаривать, и все общение между ними ограничивалось лишь необходимыми фразами вроде «передай солонку» или «нам туда».

Наконец в окошке экипажа показался родной дом, Анхельм свернул газету и тяжело вздохнул. Сегодня он, конечно же, никуда не поедет и с дядей ни о чем разговаривать не будет. Сегодняшний вечер будет целиком и полностью посвящен отдыху после дороги и близким людям, к которым теперь герцог относил только своих домашних: кухарку Адель Пюсси, дворецкого Тиверия Фловера и их внучку Милли Фловер. При мысли о разговоре с дядей комок встал в горле: с того самого дня, когда Илиас сообщил ему, что потерянный наследник трона есть никто иной как Анхельм, и объявил условия помощи, он чувствовал себя одураченным, обманутым, преданным… Самый близкий человек, дядя, который вырастил Анхельма, который столькому научил его, от которого в большой степени зависело благосостояние (как умственное, так и материальное), этот человек… всю жизнь обманывал его.

Карета покачнулась и остановилась. Анхельм дождался, пока кучер откроет дверцу, вышел и сладко потянулся. Следом за ним на холодную улицу выбрался сонный келпи. Мужчины выгрузили багаж из кареты и понесли к дому. Поднявшись по невысокой парадной лестнице, Анхельм постучал в дверной молоток, и спустя пару минут ему открыл Тиверий.

— Пресветлая Сиани! — выдохнул дворецкий. — Сынок! Вернулся! Адель! Иди сюда скорее, Анхельм вернулся!

На его оклик сбежались все домашние. Как обычно, Адель стала причитать, Милли заплакала, Тиверий молчал, будто рыба. А сам герцог сгреб все свое небольшое семейство в объятия, положил голову на макушку названной матери и долгое время наслаждался их присутствием, с удивлением осознавая, насколько же сильно он по ним соскучился. Да, права была принцесса Фиона: родители — не те, кто родил, а те, кто вырастил и вложил часть своей души в ребенка.

— Фрис! Святые боги! И вы здесь, как это хорошо! — неожиданно радостно поприветствовала его Адель и прижала к широкой объемной груди. Келпи немного неуклюже обнял ее и мягко отстранился. Сдержанно