Пламя в моем сердце - Рита Трофимова

— Отлично. Я расскажу. Только, боюсь, что до тебя всё равно не дойдет. Когда я родила, мне, между прочим, только шестнадцать исполнилось. Я была в ужасной депрессии. В первые дни я отказывалась брать ребёнка на руки, даже смотреть не могла в её сторону, потому что она… она была похожа на тебя, как две капли воды! Я разрывалась между любовью и ненавистью к собственному ребёнку, не понимала, что со мной происходит и была напугана этим чувством! Лину тогда чуть в приют не отдали. Помню, даже нашлись добрые люди, хотели её усыновить. Мне нужно было подписать какие-то бумаги. Но в самый последний момент я словно прозрела и наотрез отказалась её отдавать.

— Как твоя мамаша допустила такое? — возмущённо процедил Вадим. — Она могла оформить опекунство. Почему она не сделала этого? Чего ждала?

Эла смахнула набежавшие слёзы.

— Мы все были словно в каком-то тумане. Мама до сих пор винит себя за это. Она увезла Лину в Москву, а я осталась у дедушки в Калининграде. Мне нужно было окончить школу. Вскоре папа умер от инфаркта, он не смог пережить стресс, и Лина осталась с мамой. Она для неё стала смыслом жизни. Лина долгое время считала её матерью, пока добрые люди не доложили, кем на самом деле ей приходится моя мать. У Лины был такой шок… она чуть в реке не утонула. Но, не смотря ни на что, матерью для неё всегда была и будет моя мама. А я… как я могла вмешаться во всё это?

Вадим слушал и становился всё мрачнее, на скулах ходили желваки, было заметно, как он взволнован.

— Почему ты не боролась за дочь? Где ты была всё то время, пока она росла? — жёстко спросил он. — Дай-ка я продолжу. Тебе не до ребёнка было, так ведь? Потому, что гуляла, строила свою личную жизнь!

— Да как ты смеешь мне предъявлять всё это? Можно подумать ты сам вёл монашеский образ жизни! Можно подумать…

— Не обо мне сейчас речь. Ты мать — с тебя и спрос! Не знаю, как бы там было, если бы всё сложилось в мою пользу. Но после встречи с твоей мамашей мне расхотелось быть хорошим. Сказать по правде, я не завязал с ремеслом и ещё не раз мотал срок, только потом всё было по-крупному. В местах, не столь отдалённых, завязываются нужные связи. Риск был. И хорошо, что никто не знал, что у меня есть… чёрт… — он осёкся, прикрыв глаза. — Мне сложно представить себя отцом взрослой дочери.

— Конечно, сложно! По-другому и быть не может, потому что ты сам кувыркаешься с молоденькими девушками! — на эмоциях выпалила Эла, и тут же прикусила губу. Ей стало неловко за свою вспыльчивость. И что на неё нашло?

Как ни странно, Вадим не задал ей вопрос, откуда она всё это взяла, лишь на секунду подвис и выдержал театральную паузу.

— По-твоему, я должен спать со старухами? — он едко усмехнулся, расслабленно откинувшись на спинку кресла.

Теперь настала её очередь застыть в недоумении. Это что же, камень в её огород? Она ведь и впрямь для него старуха, судя по рассказам Лариски. Тридцать пять — как-никак возраст!

— Пфф, — Эла брезгливо поморщила нос, стараясь ничем не выдать своих эмоций. — Мне нет дела до того, с кем ты спишь. Кажется, наш разговор затянулся и вообще ушёл не в ту степь. Мне пора домой. Отвези меня на Кудринскую или я вызову такси.

— Постой, мы ещё не закончили. — Вадим примирительно поднял руку. — Я хочу встретиться с девчонкой. Хотя бы один раз.

— Что?.. Нет! — Эла беспокойно замотала головой. — Зачем тебе это?

— Она моя дочь! Имею полное право. Думаю, ей будет интересно познакомиться со своим отцом. Разумеется, она ничего не должна знать о моём криминальном прошлом. Теперь мой бизнес легальный. Я могу отправить её учиться куда-нибудь заграницу, открыть счёт на её имя, да мало ли ещё что…

— Скажи, ты когда-нибудь убивал? — перебила его Эла. Этот вопрос мучил её ещё с прошлой встречи на крыше отеля.

Вадим озадаченно поднял бровь и улыбнулся одним уголком рта.

— Причём тут это вообще? Я же не киллер.

— Врёшь. Зачем тебе пистолет, от кого ты защищаешься?

— Ты сама ответила на свой вопрос. С оружием спокойнее. Я использую его только в целях самообороны.

— Но ты убивал?

Вадим многозначительно промолчал, и Эла нервно выдохнула.

— Знаешь, я не думаю, что это была хорошая идея. Ты и Лина… вам не нужно встречаться. Вы слишком разные и вам сложно будет найти взаимопонимание. Вряд ли она поведётся на твои деньги, у неё совсем другие ценности в жизни. Она такая чистая, светлая… Она способна видеть прекрасное даже в самых обычных вещах. Нам всем стоит у неё поучиться! Она влюблена и ни за что не расстанется со своим парнем, не уедет из страны. А ты, Вадим… ты очень изменился за эти годы. Ты стал совсем другим. Хотя, возможно, я и так и не узнала тебя тогда, в далёкой юности, и ты всегда таким был…

Эла не смогла сдержать слёз, воздух с трудом проталкивался в лёгкие, подбородок дрожал, но она упорно смотрела Вадиму в лицо. Его обвинения и упрёки всколыхнули в ней давнюю боль, и она ощущала вину. Не перед ним, перед Линой. Если бы только можно было повернуть время вспять, Эла бы ни за что на свете не рассталась со своей дочерью! Ей так хотелось испытать материнские чувства, держать на руках младенца и умиляться, плакать от счастья… Как жаль, что понимание приходит слишком поздно!

Вадим тяжело вздохнул, протянув через стол руку, и осторожно накрыл её ладонь своей. От его недавней жёсткости и следа не осталось. Эла не отдёрнула руку, позволив чуть дольше задержать свои пальцы в нежном плену.

— Прости меня. Я был не прав, — тихо произнёс он. — Я не должен был тебя обвинять. Сорвался и напугал тебя своим напором. Мы оба не идеальны и оба перед ней виноваты. Конечно, время упущено, но всё не так безнадёжно. Я верю, что ещё не всё потеряно. Мы можем наладить контакты. Я думал об этом… Возможно, из меня мог бы получиться неплохой отец. И если ты позволишь, я попытаюсь им стать. Эла,