По праву крови - Ксения Родионова

— Что ты задумал? — громко вопрошала я, привлекая его внимание.

Дирак ровной походкой приблизился к капсуле.

— Сегодня мы перезапустим мир.

— Это как? — я дёрнула оковы.

— Тобой придется пожертвовать, дорогуша.

— Это я как раз поняла. А скольких ещё ты пустишь под нож?

— Скажем так, система изжила себя и нам нужно построить новый порядок, в котором носители перестанут представлять угрозу.

— Главная угроза — это идиоты у власти, а не носители.

— Мне нравится твой настрой, — он побарабанил по стеклу капсулы пальцами и отошёл.

Техники подкручивали клапаны и меняли настройки на мигающих огоньками панелях, Дирак наблюдал, время от времени поглядывая на прибор в руке, которые передавал ему какие-то показания.

— Чан, — снова попытала удачу я. — Вы намерены остановить Кирона?

Чан ничего не ответил, но покачал головой.

— Вы ждёте, пока они исполнят свой план?

Он едва заметно кивнул. Понимание окатило меня, как ушат ледяной воды.

— Что это даст? У меня же нет сущности, вы не сможете ничего извлечь! Если только…

Техники засуетились пуще прежнего и бросились к выходу по команде генерала. Внутри огромного купола остались только мы втроем. Не успела я и пикнуть, как пол содрогнулся, а купол постепенно наполнился воем.

— Они сделали это, так ведь?

Дирак с довольной улыбкой кивнул.

— Как и планировалось. А теперь ты, девочка моя, послужишь катализатором. Сошёл бы любой неноситель, но использовать тебя — чистое искусство.

— О чём ты? — не знаю, имело ли смысл отвлекать его разговорами, но я пыталась.

— Видишь ли, девочка, нам, — он указал на себя, а имел в виду свой симбиоз, — нужно, иметь способ контролировать приход сущностей через грань. Если позволить просто убить сердце экстрактора, то мы получим лишь огромную тарту ресурсов. А вот если начать извлечение пустого сосуда в момент наивысшего выплеска энергии, — он покосился на прибор в руке, затем откинул чёрные пряди с седыми нитями с глаз и пристально посмотрел мне в глаза через стекло створки, — можно открыть дверь и пригласить кого надо, а других оставить ждать на пороге.

— Ты спятил!

— Отнюдь. — Дирак сделал шаг ближе, его голос приобрёл лекторские, вдохновенные нотки. — Мы просто эволюционируем. Инквизиция была тупиковой ветвью. Думать, что можно запирать силу в камнях и скармливать её черни… это мелко. Это управление стадом. Я же предлагаю не управлять, а возвышать.

Зал содрогнулся сильнее, с потолка посыпалась каменная пыль. Вой нарастал, превращаясь в оглушительный рёв, но Дирак, казалось, наслаждался этой симфонией разрушения.

— Представь, — продолжил он, прижимая ладонь к стеклу капсулы, как будто делится сокровенной тайной. — Больше не нужно будет охотиться на твоих сородичей, Анна. Больше не нужно этих грязных экстракций, этих судорожных попыток вырвать силу и заключить её в кристалл, как бабочку под стекло. Зачем? Когда можно установить прямой диалог.

— Диалог? — с горькой усмешкой переспросила я. — С тем, что хочет тебя сожрать?

— Голод можно направить в нужное русло! — его глаза вспыхнули. — Мы создадим новый симбиоз. Не рабский, как у носителей, которых их сущности гнетут и медленно пожирают. И не утилитарный, как у Инквизиции, превратившей магию в инструмент для подметания улиц. Нет. Мы создадим иерархию. Пирамиду. Где у подножия — обычные люди, лишённые силы. Выше — те, кто способен заключать временные союзы с неприкаянными сущностями, призывая их для конкретных задач. А на вершине… — он распахнул руки, будто обнимая весь мир, — … будут стоять такие, как я. Архитекторы. Те, кто не просто носит в себе силу, а дирижирует ею. Кто будет решать, какую сущность впустить в наш мир, а какую — оставить за порогом. И кому какую силу дать.

Я смотрела на него и слушала, не веря собственным ушам. Он хотел обречь этот мир на кошмар.

— Ты хочешь стать привратником, — прошептала я. — Решать, кто достоин силы, а кто — нет.

— Именно! — воскликнул он с искренним восторгом. — Я заменю хаотичную тиранию природы на разумную тиранию порядка! Больше не будет случайных носителей, чья сила выходит из-под контроля. Не будет мятежей, подобных тому, что устроили Сиху и Бриггс. Будет чёткая, управляемая система. И для её запуска… — его взгляд снова стал тяжёлым и оценивающим, — … нужен уникальный катализатор. Разрыв, который не разорвёт реальность в клочья, а станет идеальным, управляемым шлюзом. Разрыв, который оставила в себе ты.

Он повернулся к панели управления. Его пальцы взлетели над сигилами.

— Твоя пустота, Анна, больше не слабость. Это дверь без замка. А энергия, которую высвободят твои друзья, уничтожая сердце… это ключ. Я просто поверну его в нужной направлении.

— И ты думаешь, они… оно… позволят тебе собой дирижировать? — крикнула я, пытаясь перекричать нарастающий гул. — Ты же сам говорил, они голодны!

Дирак на мгновение замер, и в его взгляде мелькнуло нечто древнее и бездонное. Голод его собственной сущности.

— Всякая власть требует жертв, дорогуша, — проговорил он спокойно, но так, что каждое слово прозвучало чётко сквозь рёв. — И я к своей жертве… готов.

Дверь вдруг перестала существовать, растворившись в облаке серебристой пыли, и сквозь образовавшийся проход ворвались две фигуры, окутанные искажённой реальностью.

Кирон шёл первым, и пространство плакало вокруг него. Ошейника Мии на его шее не было. Его взгляд, пустой и полный одновременно, скользнул по Чану, застывшему между капсулой и панелью управления.

— Всегда знал, что ты крыса, Чан, — усмехнулся Кирон. — Просто не знал, чья.

Чан потянулся к цере, его рот открылся для крика или предупреждения. Но он не успел издать ни звука. Его тело расплылось, как акварель на мокрой бумаге, превратившись в облако мельчайших разноцветных частиц, которые на мгновение повисли в воздухе, а затем осели на пол, словно ядовитый иней.

В этот момент Дирак, не отрывая руки от панели управления, повернул голову. Кирон и Кайден застыли на полпути, будто попав в ловушку из невидимого стекла. Дирак сжал их в кулаке своей воли, не прилагая видимых усилий.

— Мальчик мой, — обратился Дирак к Кирону, и в его голосе звучала почти отеческая… гордость? — Смотри, на что ты способен. Ты — моё лучшее творение. Единственный, кто смог не