Порабощенная душа - Кери Лейк

Ферно, поднимая на ноги. Ещё один взрыв пламени поджёг существо, когда его жало вонзилось в землю, едва не задев Ферно. Сжавшись, он с шипением отступил обратно в здание.

***

Когда они все погрузились во внедорожник, Сабель погладила Гевина по волосам и шее, пока он неподвижно лежал у неё на коленях. Слёзы наполнили её глаза, когда она слегка провела пальцем по его закрытым векам. Как сильно она хотела, чтобы он их открыл. Оглянулся на неё с той проницательностью, которую он так хорошо носил, и улыбнулся. Она почти потеряла его. При этой мысли её желудок свело тошнотой.

На заднем сиденье Эгуза схватился и заворчал, кровь струйкой текла из его тела, Мэддокс держал его, чтобы тот не поранился. Эгуза издал булькающий, сдавленный звук, от которого губы Сабель сжались.

— Нам придётся отправить его на осмотр к Дрехлеру. — Мэддокс поднял шприц. — Это лежало рядом с ним. Мы попросим врача осмотреть.

Сабель проверила жидкость. Чистая, такая же, как та, которую ввели Гевину. Она рассмотрела его лицо. Если не считать нескольких сохраняющихся зверских черт, кровотечения не было. Его раны начали затягиваться. Она провела пальцем по тому, что было на его груди, и растёрла маслянистую субстанцию между пальцами. Вазолин. То же самое, что она использовала для ран Зика.

Почему яд не подействовал на него таким же образом? Гевин лежал неподвижно. Мирный. Не схватываясь и не кашляя кровью, как продолжал делать Эгуза на заднем сиденье.

— Он проделал отличную работу, защищая свою половинку. — Ферно посмотрел на своего брата с того места, где тот сидел рядом с ней.

Она нежно провела пальцем по порезанной щеке Гевина, стараясь избежать открытых порезов.

— Я думала, он умер.

— Ты ошиблась.

— Я вколола ему что-то. Я думаю, это его изменило.

— Единственное, что может превратить демона в зверя, это если его женщина окажется в опасности.

— Из-за савидона? — спросила она, откидывая прядь со лба Гевина.

— Нет, — сказал Ферно своим обычным неумолимым тоном. — Из-за любви.

Глава 36

Терриун сидел среди руин, дым от сгоревшего дерева проникал на улицу, где демоны подожгли старое здание «Глобуса». Пламя охватило дом, существа внутри шипели и визжали, а Терриун бил себя по голове сжатыми кулаками.

— Нет. Нет. Нет. Нет.

Ему следовало убить Её из-за галлюцинаций, которые мучили его всю ночь. Галлюцинации, которые начались в тот момент, когда он увидел свисток, прилипший к её горлу.

Золотой свисток.

Терриун сосредоточился на пламени, и его разум унёс его на столетия назад, в прошлое.

Мальчик наблюдал, как повстанцы загнали на мельницу последних маленьких детей. Его сердце билось в груди, жалея ничего не подозревающих молодых людей, которые понятия не имели, что с ними будет. Он знал. Как и любая другая деревня, которую они разграбили в поисках королевских наследников, он знал ужасы их судьбы.

Возможно, некоторые из них приветствовали это, видя, как на их глазах жестоко убивали их матерей и отцов.

Что касается остальных, возможно, они думали, что зло их пощадило.

Маленькая блондинка провела свою маленькую сестренку через двери, вытирая слёзы и говоря мягко и доброжелательно, успокаивая её на языке, на котором Терриун не говорил.

Разбойник, прозванный так своими товарищами-повстанцами за свои беспощадные убийства, одетый в кожаные шкуры, закрыл дверь мельницы и запер детей внутри.

Взгляд Терриуна скользнул к мужчине, стоящему позади Разбойника и держащего факел, пылающий адским пламенем. Адский огонь, исходивший из рук Терриуна.

Разбойник принял предложенный факел, и его взгляд упал на Терриуна. Длинными шагами он дошёл до мальчика.

Как хороший воин, Терриун выпрямился и поднял подбородок. Демонстрация гордости. Чести. Разбойник передал факел Терриуну и отошёл в сторону — молчаливое приглашение, которое, если бы он решил отказаться, поставило бы его среди многих, кто вскоре будет молить о пощаде.

В древнем демоническом стиле Разбойник напомнил Терриуну об их заботе: ни один ребёнок, преданный королю, не выживет.

Терриун шагнул вперёд, тяжело дыша, тяжело ступая по камням, которые он переступил и встал возле запертой мельницы. Сквозь небольшую дыру в выветрившемся дереве он увидел взгляд старшей девочки, смотрящий на него.

На один миг он представил, каково было бы поговорить с девушкой. Почувствовать запах чистого мыла в её волосах и сладость её кожи. Почувствовать её хрупкие объятия, которые он мог так легко раздавить своими грубыми руками.

Не жалей их.

Терриун стиснул челюсти и бросил факел на мертвую лозу, пустившую корни у основания мельницы, и она быстро зажглась. Отступив назад, он закрыл глаза, когда крики невинных наполнили почерневший воздух.

Сердце у него болело. Голова у него гудела. Он побежал — в убежище густого леса. Пробираясь сквозь листву, он нашёл утешение среди деревьев — в тишине — где дым снизу растворился до лёгкого аромата мокрых листьев и сырой древесины после недавнего дождя.

Ему хотелось, чтобы пошёл дождь.

Обогнув старую берёзу, он наткнулся на мальчика примерно его возраста. Чёрные волосы, худые и мускулистые, как у мальчика, обученного обращению с оружием. Обучен охоте на дичь. Сильный. Тем не менее, он плакал, стоя на коленях рядом с младшим мальчиком, который лежал неподвижно, с которого, без сомнения, содрали кожу те самые повстанцы, с которыми путешествовал Терриун.

Склонив голову, мальчик встал и обошёл младшего, осторожно поднимая его изуродованную голову и снимая ожерелье с нитками. На своём родном демоническом языке старший мальчик разговаривал с младшим. Или, возможно, с тем богом, которому он поклонялся. Терриун не понял ни одного слова, но почувствовал в них боль.

Убитый мальчик, очевидно, был важен для старшего мужчины, возможно, его брат, и Терриун попытался представить, чтобы кого-нибудь из мужчин, сделавших его одним из своих, причинил ему такую же боль.

Никто. Он не мог себе представить, чтобы он вызвал хоть одну слезу из кого-либо из них.

Мальчик поднёс свисток ко рту. Смертельный призыв, если бы повстанцы его услышали.

Прежде чем он успел издать первый заук, Терриун вышел из кустов и оказался в поле зрения мальчика. Во многом они были похожи. Но разные. На нём не было той же жёсткой или рваной одежды. Его бледно-голубые глаза выражали невинность при виде новых ужасов вместо многострадальных злодеяний, которые Терриун видел за своё короткое время.

Терриун с любопытством наклонил голову, и через пространство два мальчика уставились друг на друга. Его накажут за то, что он отпустил мальчика, но он всё равно это сделал.

Он ушёл.

Впервые Терриун спас жизнь Гавиуса.

Глава 37