Один долгий вечер - Татьяна Ростова

так переживает из-за девушки. Когда они с Таей вчера пришли к нему, не было похоже, что он интересуется ею. Роторов вытянул ноги на голом линолеуме и достал ими до газовой плиты в противоположном конце кухни.

Миша сидел молча и вдруг подпрыгнул на месте: — Чёрт, моя мать должна к шести прийти, сегодня она раньше, у меня день рождения.

Олег удивлённо уставился на него: — У тебя тоже?

— Ага, — кивнул Миша, невольно отмечая про себя это «тоже». Значит, Роторов близко вчера познакомился с Таей, раз она сказала ему про день рождения.

— У всех тридцатого, что ли, — пробурчал Олег, вставая. — Тогда надо Таю либо отвести домой, либо… я заберу к себе, у меня родаков неделю не будет.

Миша колебался, но он же всё равно не мог оставить девушку хотя бы до вечера, должны были к семи прийти гости пить чай — его крёстные и мамин брат с женой.

— Ладно, надо разбудить её.

Олег кивнул, доставая мобильник: — А я вызову такси. Ты скажешь деду, что она в больнице?

— Скажу, а то он ещё ментам станет звонить, — кивнул Миша. — Правда, я не знаю, поверит ли он мне. Он очень невысокого мнения о Тае.

Олег разговаривал по телефону и, услышав последнюю фразу, мрачно усмехнулся.

Даша весь день была, как на иголках, по школьным коридорам высматривая Ваню, и вообще боясь выйти из класса. Его слова вечером ей показались бравадой, но, обдумав их ночью, она не на шутку испугалась. А вдруг он сделает так, как говорит?

Марина пришла бодрая и свежая, как ни странно. Даже что-то отвечала на литературе. Даша сначала хотела не говорить подруге ничего, а потом не выдержала, взяла и выложила. Та внимательно слушала, и если бы Даша немного дольше знала Марину Водянскую, догадалась бы, что сейчас та испытывала один из острых приступов зависти.

— Он пьяный был, забудь. Всё это ерунда, я не верю. Перелётный никогда не будет ни с кем встречаться долго. Расслабься, это враньё, — она говорила настолько уверенно, примешивая в речь смешки и обидные Даше взгляды. В глазах подруги можно было прочесть, что такая, как Даша не могла привлечь внимание Вани Перелётного.

— Ты не поняла, — разозлилась она. — Он просто хотел со мной переспать, а когда у него не вышло, он придумал эту дурацкую игру.

— Ну и чего ты не далась ему? Такой парень классный, для кого ты себя бережёшь? Для принца? Да Ваня и есть принц, он всё сделает, как надо, ты об этом вечере никогда не забудешь. Даже когда выйдешь замуж и нарожаешь детей. Зачем отказываться от ярких воспоминаний, вот дурочка! — пожала плечами Марина в конце тирады.

— Ты с ума сошла? Я не знаю его, я ж не проститутка, чтобы предлагать себя.

Марина и вовсе обозлилась: — Ну, тогда жди суженого. А потом поймёшь, что я оказалась права. С твоим суженым явно и вспомнить будет нечего.

С этими словами девушка соскочила с подоконника, где они сидели и болтали, одним движением поправила короткую юбку, и пошла вдоль многочисленных дверей в класс. Большая перемена заканчивалась.

Даша испытывала смешанные чувства. Ей так не хотелось, чтобы Марина была права, так не хотелось ошибиться, но в любом случае, она не собиралась никому отдаваться только по той причине, что пора. Неужели в мире не осталось чистой любви, не замешанной обязательно на сексе, или пусть и секс, но ведь не только он есть. Разве он главный? Любовь — это нечто большее, когда хочется стать частью другого человека. Так себе представляла главное человеческое чувство Дарья Погелова.

Олег раньше никак любовь не представлял, а сейчас, сидя на постели возле спящей Таи, затруднился бы ответить на такой вопрос. У него возникла странная сильная потребность в этой девушке, в детстве так дети отчаянно хотят только такую игрушку, и больше никакую.

Она пришла в себя уже после девяти, отчаянно дрожа из-за промокших вещей. Олег принёс ей материн белый толстый халат, и девушка в него переоделась. Он стал перестилать постель. Наконец, Тая вздохнула и спросила: — Почему я у тебя?

Она оглядывала тёмно зелёные шторы, комбинированную мебель из дерева, покрашенного в чёрный и нежно-салатный цвет. Зелёная была также люстра в готическом стиле под высоким потолком. Никаких постеров, которые можно было бы увидеть в любой другой комнате подростка и юноши. Всё строго и стильно, продуманно до мелочей. Кровать была широкая, стояла она в углу, и была так спроектирована изначально. Подушки и покрывало, которым была застелена постель, были салатных и чёрных тонов.

Вдоль противоположной стены стоял длинный шкаф для одежды и полки с книгами, безделушками, дисками, там же был вмонтирован и компьютерный стол. Телевизор висел под потолком напротив постели.

Девушка ещё не успела разглядеть как следует его комнату, а Олег ответил: — Я так понял, больше тебе некуда пойти. А у меня родителей нет дома. У Михи сегодня гости. Будь как дома, ты мне не помешаешь.

Она странно посмотрела на него.

— Можно мне в душ? — робко спросила девушка.

Он был совершенно серьёзен, поэтому она и не побоялась спросить это.

— Конечно, вот полотенца.

Он провёл девушку рядом с его комнатой в ванную и вернулся обратно перестилать постель.

Девушка вышла уже с сухими волосами, просушив их феном. Было видно, что её стрижка уже сильно отросла и требовала вмешательства парикмахера.

В комнате Олега не было, и Тая вновь легла на постель прямо в халате. Сильно хотелось пить, а сил не было пойти и разыскать Роторова. Но появился он вдруг сам, неся на подносе блюдо с тортом и чашки с чаем.

— Сегодня же твой день рождения, давай чайку попьём, — мягко улыбнулся он, не видя выражения Таиного лица.

Она с тревогой и недоверием смотрела на фарфоровые чашки и оранжевый яркий торт.

— Зачем это, Роторов? — отрывисто произнесла она. — Не надо ничего. Я и так ночую у тебя, как бомж, тебе приспичило поиграть в заботливого паренька?

Олег упрямо сжал челюсти, его глаза мгновенно остыли.

— Слушай, не бузи. Я для тебя старался. Твой дед уже поздравил тебя, я хотел впечатление исправить. Так чай будешь?

Он поставил поднос прямо на кровать рядом с ней, расплескав в кружках чай.

Она смотрела на него, как на яд.

— Я хочу пить, спасибо, — буркнула Тая и взяла белую кружку с голубыми нежными цветочками.

Олег пристально следил за ней, полез в карман и достал подарок, который так долго выбирал.

— Это