Пожертвовать всем ради нее - Анна Жнец

В сырой комнате одежда на нем высыхала медленно. Вода капала с волос на и без того влажную рубаху — на спину, на грудь. Сквозь тонкую белую ткань просвечивались пятна сосков. Босые ноги, стоящие на каменном полу, окоченели.

— Доверия тебе нет, поэтому… — маг нахмурился, словно перед тяжелой работой, которая требовала от него недюжинных усилий. Затем совершил замысловатое движение пальцами в воздухе, и пленник почувствовал, как его запястья наливаются тяжестью, будто от незримых оков. Опустив взгляд, он увидел, как на его коже татуировками проступают золотистые символы.

— Теперь ты не сможешь ни сбежать, ни причинить вред хозяевам.

После колдовства глаза мага потускнели еще больше. Из них ушел не только огонь, но и цвет. Из ярко-желтых они стали почти прозрачными.

— Вставай, пес. Поднимай зад. Пора ехать.

Ехать? К Алисии!

Сердце Илриана забилось чаще, он весь затрепетал в предвкушении встречи, позабыв и о замерзших босых ногах, и о влажной одежде, неприятно липнущей к телу.

Глава 6. Долгожданная встреча

Толпа снаружи уже разбрелась по своим делам. Площадь Трех Судей опустела. Тень от виселицы тянулась по залитой солнцем мостовой к ногам Илриана. Проходя мимо деревянной колоды, изрубленной топором палача, бывший заключенный Нортемской тюрьмы невольно поежился. Здесь он едва не лишился головы.

В экипаже Илриан внимательно следил за дорогой, подмечая детали, которые пригодятся при побеге, — шумный рынок, где легко затеряться в толпе, укромные подворотни, где можно спрятаться от стражников, расположение улиц, в лабиринте которых надо уметь ориентироваться, удирая от погони. Никогда не знаешь, какая мелочь спасет тебе жизнь.

Он старался ничего не упустить из внимания, но постоянно отвлекался на мысли об Алисии и на артефакт-переводчик на шее мага — взгляд так и соскальзывал к вожделенной вещице. Карета тряслась на неровной дороге, и золотой медальон на цепочке покачивался, завораживая блеском кровавого рубина в своем центре.

К радости Илриана, экипаж выехал за крепостные стены и покатился по проселочному тракту мимо ухоженных полей. Значит, маг живет за городом. Сбежать из сельского поместья проще, чем из городского дома.

— Обращайся ко мне «милорд Абракс», пес, — процедил колдун, наблюдая зеленые пейзажи за окном. — А к леди Алисии — госпожа.

Илриан выгнул бровь.

— Ах да, ты же не можешь говорить, — спохватился маг. — Впрочем, так даже лучше. Веди себя тихо, будь незаметной тенью. Непокорных рабов секут розгами на заднем дворе. А для особо дерзких есть плеть.

Все это он произнес скучающим тоном, каким люди говорят о чем-то обыденном и привычном.

Илриан отвернулся к окну и… его сердце замерло: впереди за деревьями выросла длинная скатная крыша с кирпичными трубами каминов.

Почти приехали!

Не отдавая себе в этом отчета, он принялся ерзать на сидении диванчика.

— Тебе что, блохи не дают покоя? — с отвращением покосился на него Абракс.

С каждым оборотом стрекочущих колес кареты, с каждым метром, приближающим его к Алисии, сердце эльфа билось все чаще, а когда перед их экипажем распахнулись широкие въездные ворота в поместье, оно и вовсе сошло с ума. Колотилось как безумное.

Песчаная дорога сменилась гравийной. На них надвигался серый дом из грубого камня с темными окнами и двумя симметричными выступами по бокам, которые тянулись к карете, словно руки. Даже облитый солнечным светом, стоящий на фоне голубого неба и зеленых деревьев, этот дом выглядел мрачно и неприветливо. Как тюрьма или лечебница для душевнобольных.

Илриан с трудом дождался, когда повозка остановится у крыльца, и первым выбрался наружу.

Заметив его прыть, лорд Абракс прищурился:

— Напугаешь леди Алисию — высеку до кровавого мяса. Будешь неделю лежать в уголке и ходить под себя.

Илриан пропустил угрозу мимо ушей. Он вообще не слышал, что говорит ему этот маг. Эльфа трясло от нетерпения, ноги пружинили и сами несли его вперед. Но он сдерживался. Помня о своем рабском положении, следовал за хозяином, а тот еле двигался — аж злость брала! Неужели нельзя поторопиться?

Они поднялись на крыльцо, пересекли холл, ступили на широкую лестницу, ведущую на второй этаж. Илриан не смотрел по сторонам — только вперед.

— Жди здесь, — приказал Абракс, остановившись перед глухой белой дверью. А потом исчез за ней, и эльф понял: там спальня Алисии.

У него пересохло в горле. Он глубоко вздохнул и выпрямил спину.

Из комнаты доносились приглушенные голоса. Чаще — один, мужской. А от женского — у Илриана замирало сердце. Он жадно ловил его звуки, подойдя к самой двери.

Судя по тону, Алисия была взволнована словами Абракса, даже, кажется, пыталась ему возражать, а потом все стихло. Раздались приближающиеся шаги, и эльф отступил от двери, пока, открываясь, та не заехала ему по лицу.

В коридор высунулся мрачный маг и молчаливо поманил раба внутрь.

В спальне Алисии пахло цветами. Хрупкая, тонкая, его избранница стояла на фоне распахнутого окна, и лучи солнца создавали вокруг ее фигуры золотистый ореол света. В своем белом воздушном платье красавица казалась легким облачком, плывущим по ветру.

При виде вошедшего Алисия попятилась, нервно выкручивая пальцы, затем посмотрела на Абракса, словно искала у него поддержки.

— Все хорошо, моя милая. Он не причинит тебе вреда, — сказал треклятый колдун, и эльф сжал кулаки.

Истинная боялась его! Считала, что это он напал на нее в лесу. Видела в нем убийцу и насильника. Как оправдаться?

Безотчетным жестом Илриан коснулся своего горла, более неспособного рождать звуки речи.

— Спать он будет здесь, в одной комнате с тобой, — Абракс поморщился.

Илриан подобрался, довольный услышанным.

Алисия распахнула глаза и замотала головой. С тех пор как эльф переступил порог ее покоев, она не произнесла ни слова, будто тоже лишилась голоса.

— Не волнуйся, — кривился маг. — На нем магические печати. Он тебя не потревожит. Будет спать на полу, как грязная псина. Не надо видеть в нем угрозу. Он больше не мужчина — раб. Относись к нему как к мебели. Или как к домашнему животному. Представь, что это большая собака. Уродливая блохастая, но совершенно безобидная. Он даже не говорит.

Задрожав, Алисия обхватила себя руками.

Илриан со злостью покосился на колдуна.

Не мужчина?

Относись как к животному?

Большая собака?

Стоять молчаливой статуей и слушать, как его унижают перед истинной, было мучительно. Но он изо всех сил давил в груди