Развод с мужем. После - Инна Инфинити

Из-за моих слез ее маленькое личико размыто. Быстро стираю слезинки, чтобы рассмотреть девочку. Она спит в прозрачной медицинской люльке. Такая крохотная. Совсем малюсенькая. К ее груди подключены провода, датчики и экраны над люлькой издают тихий писк.

У меня волосы на затылке шевелятся из-за страха за жизнь Настеньки. Я складываю руки в замок и начинаю молиться. В эту секунду абсолютно всё, абсолютно все проблемы и заботы, которые беспокоили меня ранее, уходят даже не на второй план, а на десятый. Для меня теперь нет ничего важнее в этом мире, чем моя дочка и её здоровье.

Сложности на работе? Они меня больше не волнуют. Хотя ещё в день родов я переживала, будет ли мне, куда возвращаться после декрета.

Страх не справиться одной с ребёнком? Ерунда какая. Обязательно справлюсь.

Матвей? Воспоминание о бывшем муже отдаёт в груди тупой болью. Но даже он для меня уже не на первом месте. Появился другой человек, ради которого я теперь живу. Прокручивая в голове последние годы с Матвеем, они кажутся такими далекими-далекими. Как будто были в прошлой жизни. Его постоянная работа, его поздние возвращения домой… Боже мой, какая это все ерунда по сравнению с тем, что моя дочка лежит третий день в реанимации. Пускай Матвей, что хочет делает и как хочет живет, лишь бы с моей Настенькой все было в порядке.

Хотя в глубине души всё же больно от того, как безразлично он меня бросил.

Звонит мама. Я разговариваю с ней в слезах, делюсь страхами и переживаниями. Она, как может, успокаивает. Предлагает после выписки из роддома жить с дочкой у них, чтобы помогать. Мама и раньше это предлагала, но я отказывалась. Мне не очень хочется мусолить с родителями тему развода. Я сказала им, что сама ушла от Матвея, а о беременности узнала после развода. Я не стала говорить им, как обманула бывшего мужа. В целом, родители не очень посвящены в подробности моей семейной жизни, поэтому постоянно говорят, что мне следует помириться с Матвеем. Ради ребёнка.

Но это невозможно. Ведь Матвей сам меня бросил, сам принял решение развестись. Да ну и Бог с ним. Теперь это все так не важно. Хоть и больно до сих пор. Но ничего. Переживу. Мне есть, ради кого жить.

В четыре часа приходит врач узи с аппаратом и делает дочке нейросонографию. Говорит, что немного расширены желудочки с ликворной жидкостью, но делать с этим ничего не надо, само пройдет. Вечером того же дня Настю переводят ко мне в палату, так как показаний для нахождения в реанимации больше нет.

- Ваш ребёнок в порядке, - заключает врач-реаниматолог.

Это лучшая новость, которую я слышала за всю свою жизнь.

В палате я стараюсь наладить грудное вскармливание. Пока дочки со мной не было, я сцеживалась молокоотсосом. Это не сильно облегчало мое состояние, грудь ужасно болит и покрылась шишками. Но Настя очень хорошо приложилась к груди, почти сразу.

- Несколько дней потерпите, - говорит специалист по грудному вскармливанию. - Шишки пройдут, молоко будет вырабатываться в том объеме, в котором нужно ребёнку. Таких мук больше не будет.

- Хорошо.

Даже эта адская боль в груди кажется мне сущей ерундой по сравнению с тем страхом, который я пережила за здоровье дочки. Всё можно вытерпеть, потому что все эти трудности - приходящие и уходящие. Главное, чтобы с моей Настенькой всё было хорошо.

Глава 13. Бизнесмен

Уже через два дня после выписки я понимаю, что одна с ребёнком не справлюсь, и принимаю предложение родителей переехать с Настей к ним. Становится полегче, хотя днем я все равно с ребёнком одна: мои родители работают и помогают только по вечерам, когда возвращаются домой. Но и то есть возможность отдохнуть хоть пару часов.

С Настей сложно. Она сразу привыкает к рукам и начинает кричать каждый раз, когда я кладу ее в кроватку или на шезлонг. Засыпает только после долгих укачиваний. По ночам часто просыпается. На прогулках спит, только когда катится коляска. Остановлюсь на минуту - и сразу открывает глаза, а следом кричит.

Очень быстро я становлюсь выжатой как лимон, а моей единственной мечтой становится сон. Я патологически не высыпаюсь. Даже когда на выходных родители уходят гулять с дочкой, чтобы я отдохнула дома одна, не могу расслабиться и уснуть, потому что переживаю, не случится ли чего на прогулке. У меня хронический страх за жизнь Насти. Я начинаталась в интернете, какие могут быть последствия гипоксий и теперь не нахожу себе места, разглядывая дочку чуть ли не под лупой и выискивая у нее проблемы развития.

С такими ежедневными заботами, хроническими недосыпами и синдромом яжематери у меня совсем нет времени страдать по Матвею. Нет, конечно, я не забыла бывшего мужа, а боль от его ухода никуда не делась. Особенно остро я ее чувствую во время прогулок с дочкой, когда вижу в парке счастливые семейные пары: как отцы гуляют с детьми, катят коляски, обнимают за талию или плечи жён.

В такие моменты жгучая обида на Матвея за то, что бросил меня, выходит из спячки. Я не сожалею, что скрыла от него ребёнка. Так ему и надо. Он не заслужил Настю. И пускай сейчас спустя время я понимаю, что сама была во многом не права, не хочу в нашей с Настей жизни Матвея. Он нам не нужен. Пусть живет, как хочет, и делает, что хочет. Надеюсь, он счастлив в своей холостой и свободной жизни. А мы и без него справимся.

Первый год пролетает очень быстро, несмотря на все трудности с ребёнком. Настя уже ходит ножками, говорит «мама», «баба» и «дай», подражает звукам некоторых животных. Я очень много занимаюсь с дочкой, играю в развивающие игры. Но понимаю, что уже близка к декрету головного мозга. Я решаю выйти на работу, когда Насте исполнится полтора года. До ее трех лет сидеть не буду. Пока найму няню, а потом отдам в садик.

Удивительно, но мне есть, куда возвращаться из декрета. Фирма не обанкротилась и не разорилась. Но все так же на ладан дышит. Моей начальницы уже нет. Всё-таки уволилась. Теперь другой главбух. Вроде не плохая женщина, но как-то мало заинтересована в работе. Приходит всегда с