Забитая жена для генерала дракона - Кристина Юрьевна Юраш

Если бы меня разбудили в два часа ночи, я бы не был таким вежливым.

Дверь открылась, а я увидел Герберна в ночном колпаке.

— Господин генерал? — удивился дворецкий. — Что-то случилось?

— А где… экономка? — спросил я, видя, как дворецкий пожимает плечами.

— Хорошо, спрошу по-другому, — произнес я, глядя на старика. — Она мне сейчас срочно нужна.

— Я не знаю, господин, где она, — произнес дворецкий.

Лжет.

По глазам вижу.

— Так найди ее, — ледяным голосом произнес я. — Немедленно.

— Господин генерал. Время — два часа ночи, — произнес дворецкий, подавив зевок.

— Хорошо, просто скажи, где она, и я сам ее найду, — произнес я, глядя в его глаза. — Вы прекрасно знаете, где она. Я вижу. По вашим глазам. Где она и с кем! Отвечайте!

Я не знаю, что на меня нашло. Никогда еще в два часа ночи я не бегал по дому в поисках служанки.

— Господин генерал, — произнес Герберн, закрывая глаза и сжимая кулаки. — Вы правы. Я знаю, где она. Но она просила вам не говорить. И я не скажу! Можете меня пытать, но я не скажу.

Значит, тайна, да? А раз тайна, то…

Мысль о том, что она сейчас греет постель какого-то лакея, вызывала у меня приступ ярости. Лакея!

Отказать генералу, чтобы спать с лакеем?

— У нее здесь любовник? — спросил я.

И только сейчас, когда фраза уже прозвучала, я вдруг понял, как это выглядит со стороны. Я ревную служанку.

— Господин генерал, — произнес дворецкий. — Я вас уверяю, никаких любовников у нее нет. В этом доме точно. Но я не могу вам сказать, где она.

— Может, хватит этих тайн и загадок! — резко произнес я, впиваясь глазами в дворецкого.

— Может и хватит. Просто леди решила, что раз вы заняли ее комнату, то она будет спать в другом месте. Господин генерал… Вы привыкли, что всё вам дарят. Но леди Дита — не подарок. Она — человек. И она тоже имеет право выспаться. Но место, где она спит, я вам не выдам. Хоть увольте, — ответил дворецкий.

В другом месте? Потому что в комнате я? Она просто не захотела возвращаться в комнату, потому что в комнате я?

— Спокойной ночи, господин генерал, — послышался голос дворецкого, а дверь закрылась.

Получается, моя близость — для неё не награда, а угроза?

Я остался стоять в коридоре, в пустоте, в холоде, в тишине.

Хорошо. Я найду её. Даже если подниму на уши весь дом.

Но шагая обратно, я вдруг остановился.

Зачем?

Она не скрылась. Не сбежала. Не прячется от меня.

Она просто… ушла туда, где я не имею права быть.

Мой дом. Мои стены. Мои слуги.

А она — не моя.

Хотя еще утром я чувствовал, как ее тело отвечает на мою ласку. А сейчас… исчезает. В моем же доме.

Отказывается играть по моим правилам.

Я сжал кулаки.

Зрачки сузились — драконье раздражение, жар под кожей.

Но в груди уже не было уверенности.

Там, где раньше горело пламя контроля, теперь — пустота.

Она не бежала от меня.

Она просто оставила меня за дверью.

Глава 23

Дворецкий молча вёл меня по задним лестницам, мимо кухни, мимо чуланов, где пахло воском, мукой и чем-то древним — будто дом дышал воспоминаниями. В руках я несла матрас, подушку и три одеяла, накинутых поверх плеча, как мантию изгнанницы. Всё это пахло лавандой и пылью — запахом чужого уюта, который мне дарят на одну ночь.

Я никак не могла отделаться от неприятного чувства, что теперь это всё не моё. Всё чужое. Всё казённое.

И от этого почему-то стало грустно. Раньше я была уверена, что матрас — мой, подушка — моя. И это давало какое-то ощущение уюта и спокойствия.

Ничего. С первой зарплаты я куплю себе свой матрас, постельное бельё и подушку. Вот первым делом!

— Чтобы вас гарантированно не нашли, — произнёс мистер Герберн, не оборачиваясь, — я предлагаю вам спать в семейном склепе.

Я замерла. Мне показалось, что я ослышалась.

— В… склепе?

Дворецкий остановился, обернулся. В свете фонаря его лицо казалось высеченным из мрамора — спокойное, безжалостное, почти как надгробие.

— Не переживайте. Он отапливается.

Я моргнула. Склеп… с отоплением?

— Господин генерал купил это поместье у одной вдовы, — продолжил он, будто читая по квитанции. — Она часто проводила время возле могилы своего мужа. Поэтому заботливые родственники устроили ей в склепе магическое отопление. Бедняжка сидела там сутки напролёт, шептала мёртвому, вязала, вышивала. Ей даже чай приносили туда. Словом, мадам совершенно сошла с ума от горя…

— Бедняжка, — кивнула я, думая о несчастной вдове.

— Её уже хотели признать сумасшедшей, но однажды её сумасшествие внезапно исцелилось, — продолжил дворецкий.

Я была заинтригована.

Больше всего на свете я обожала истории про старинные дома. Наверное, это осталось еще со времен того мира, где я ютилась в квартирке, любовалась роскошными поместьями на фотографиях и вздыхала: «Живут же люди!».

— Чудо исцеления случилось во время уборки. Горничная, прибираясь в комнате покойного, обнаружила под его матрасом стопку писем. В них он признавался, что изменял ей все двадцать лет брака. С горничными, с подругами, с кузиной… даже с ее сестрой, если верить последнему письму.

Я невольно хмыкнула. Даже в этом — чудовищном — рассказе был какой-то безумный, утешительный юмор.

— После этого вдова быстро сняла траур, закрыла склеп на замок и ключ выбросила. Потом оформила документы и продала поместье, а сама уехала к родственникам. Тем, с которыми точно не спал ее супруг, — продолжил мистер Герберн. — Это я к чему рассказываю? К тому, что ключа нет. Склеп не закрывается.

Он снова пошёл вперёд. Я последовала за ним, прижимая подушку к груди, как щит.

Под покровом ночи, с лампой, дрожащей в его руке, мы вышли в сад.

Снег падал мягко, бесшумно, окутывая всё серебром. Кусты, деревья, дорожки — всё сияло, будто мир перевернули, и небо теперь под ногами. Настолько светло, что не нужны фонари. Только снежинки, кружащие в воздухе, словно ангелы трусили над нами перьевую подушку.

— Вы точно не передумали? — спросил дворецкий, глядя на меня. Он резко остановился.

Я посмотрела