Лорна Дун - Ричард Додридж Блэкмор

Глава 56

О вреде популярности

Ни один цветок ни на солнце, ни в тени, ни на рассвете, ни в лучах заката, не может сравниться красотой с лицом юной девушки, переживающей страсть и волнения. Так менялось прекрасное лицо моей Лорны, когда она, лишь иногда вздыхая, молча слушала мое долгое повествование. И только по тому, как время от времени она тревожно сжимала мою ладонь, я понимал, что именно она испытывает в эти минуты.

Когда рассказ подошел к концу, моя возлюбленная отвернулась и пролила немало слез, оплакивая печальную судьбу своих родителей. К моему удивлению, она не озлобилась, и я не услышал от нее ни одного гневного слова. Казалось, она приняла это все как данность.

— Лорна, милая, — спустя пару минут проговорил я, потому что мужчины, как известно, более нетерпеливы, нежели женщины, — неужели ты не хочешь узнать свою настоящую фамилию?

— Какое это имеет значение, Джон? — горестно ответила она, и я понял, что не стоило сейчас волновать ее из-за таких пустяков. — Мне уже все равно, раз моих родителей и брата нет в живых. Род наш прекратил свое существование.

— Бедная моя крошка! — вот и все, что я мог сказать, искренне жалея ее, и тогда Лорна кинулась ко мне в объятия и снова разрыдалась. Мне показалось, что с этого мгновения она стала любить меня еще сильнее.

— Дорогой мой, кроме тебя, у меня нет никого на всем белом свете! — плакала Лорна. — И мне никто больше не нужен, лишь бы только ты оставался всегда со мной.

Глаза ее припухли от слез, но она не прятала их, а напротив, старалась смотреть только на меня.

— Я не могу поверить, — шептал я, словно боясь проснуться, — что ты можешь любить меня настолько, что ради меня готова забыть обо всем на свете.

— Но ведь ты можешь ради меня бросить все — и ферму, и сестер, и мать, и дом — все, включая собственную жизнь, Джон.

— Конечно, — не раздумывая, ответил я. — И ты это знаешь сама.

— Знаю, — кивнула Лорна, и в голосе ее прозвучала грустная нотка. — И именно сила твоей любви заставила меня любить тебя точно так же. Я страшусь этого, Богу не угодно, чтобы человек был настолько эгоистичен.

Она произнесла это достаточно серьезно, и теперь, рассматривая эту гордую девушку, я понял, что испытываю к ней подчас не только любовь, но и благоговение.

— Дорогая, — начал я, — я хочу, чтобы ты прижалась ко мне еще теснее. Мне надо быть уверенным в твоей любви. Не пугай меня такими словами. Господь никогда не разлучит нас.

— Значит, ты не хочешь со мной расставаться? — обрадовалась Лорна и прильнула к моей груди. — Я знала, я всегда знала это. Но только мне никогда не становилось страшно, а лишь очень одиноко. Однако, пока я помню, в душе остается надежда.

— Что ты помнишь? — вздрогнул я, опасаясь, что она может сказать что-то не совсем приятное. Полюбив Лорну, я стал чрезвычайно суеверным, словно боялся спугнуть наше счастье.

— Я помню, что все равно на небесах ты станешь моим навсегда. Когда мне становится грустно, я всегда думаю только об этом, и печаль отступает.

И хотя глаза ее светились от счастья, мне почему-то стало немного не по себе. Мне нужна была вполне реальная жена здесь, на земле, свой дом, а со временем, и дети, если Бог их нам пошлет. И тогда я стану для них настоящим отцом, таким, каким был мой собственный. Да и вообще я сомневался, что в раю мне будет лучше. Там вряд ли есть плуги и скот, разве только туда переправляют жертвенных быков…

Поэтому я сказал следующее:

— Милая Лорна, поцелуй лучше меня и перестань говорить всякие глупости. — И моя любимая действительно поцеловала меня, не смея ослушаться.

— Какая ты сладкая, — произнес я, закрывая глаза и вспоминая ее нежные мягкие губы. — Неужели ты считаешь, что я был бы доволен, если бы мы расстались?

— Откуда мне знать, Джон, чему бы ты стал радоваться?

— Тебе и только тебе. Ты прекрасно все понимаешь сама. Мое счастье заключено всего в двух слогах: Лор-на.

— Ну, а если у меня, предположим, имелись бы большие деньги, титул и все такое прочее, вы бы, сэр, не осмелились и думать обо мне?

Она гордо вскинула подбородок, изображая из себя неприступную леди, а потом пригнулась, делая вид, что входит в карету. Я устыдился, что позволил себе так плохо о ней подумать. Ведь теперь Лорна знала о себе все, но она не перестала любить меня, не зазналась, не отстранилась…

— Что с тобой? — не удержался я.

Увидев, что я переживаю, Лорна забыла про свою воображаемую карету и бросилась ко мне, как самая обыкновенная сельская девчонка.

— Ты невероятно глуп, ты неисправимо глуп, Джон, — закричала она и, обняв меня за шею, поцеловала в лоб. — Да, ты часто повторял, что до тебя все доходит очень медленно. Но не настолько же! Неужели ты до сих пор не можешь понять, кто я такая?

— Нет, Лорна, и видимо, не пойму этого никогда. Я прекрасно понимаю свою мать, и, по крайней мере, старшую сестру тоже. Я запросто понимаю все, что думают или могут думать сестрицы Сноу, но тебя понять просто невозможно. Правда, любовь моя от этого только крепнет.

— Ну, в таком случае, и не старайся меня понимать, если получается подобный результат. Он меня вполне устраивает. И все же я считаю себя самой обыкновенной девушкой. Впрочем, возможно, я и ошибаюсь. Дай мне свою руку. Ну как ты мог подумать, что я тебя брошу? Теперь я знаю, что они хотят от меня в Лондоне. Они будут показывать меня, как величайшую редкость, раз даже ты меня не понимаешь!

Уже потом, когда Лорна стала самой богатой, благородной и красивейшей женщиной в Лондоне, я часто вспоминал этот день, мысленно повторял все ее слова и представлял движения, думая, что же она имела в виду и что хотела доказать. Но тогда я не мог не верить ее чистым преданным глазам, хотя смутно осознавал, что мне придется пережить еще