Пламя в моем сердце - Рита Трофимова

— Ах, вот оно что! И как тебя до сих пор не пришили? — съязвила Эла. Кажется, так говорят на воровском языке, подразумевая убийство.

Вадим усмехнулся и выдержал красноречивую паузу, во время которой поднёс бокал с коньяком к губам и сделал большой глоток.

— Ты права, было время, когда мне приходилось скрываться. Но теперь опасаться приходится тем, кто охотился на меня.

— А нам… нам с Линой тоже стоит чего-то опасаться? — встрепенулась Эла.

— Не волнуйся. Я позабочусь о том, чтобы у вас не было проблем. На всякий случай первое время у Лины будет охранник. И за тобой тоже присмотрят.

— А вот это лишнее, — вспыхнула Эла. — Не думаю, что твоё слишком заботливое участие понравится моему будущему мужу.

— Муж…. — с улыбкой в голосе произнёс Вадим. — И почему все девушки так отчаянно стремятся замуж?

— Не знаю как все, а лично мне в тридцать пять, — она намеренно подчеркнула свой возраст, — хочется хоть какой-то определённости и стабильности.

— Определённость и стабильность в материальном достатке, разве нет?

— Тысячу раз нет! Главное взаимопонимание и чувства! Кстати, твои подарки мне не нужны, я хочу вернуть тебе всё!

— Подарки оставь себе, — небрежно бросил Вадим, заметно изменившись в лице. — Считай, что это компенсация за наше неудавшееся прошлое.

— Вот как?… — Эла скептически покачала головой. — И что я скажу Эдуарду? Наши отношения на грани разрыва. Ты прекрасно об этом знаешь и продолжаешь свои игры.

Вадим улыбнулся одними уголками рта, пропустив последнее замечание Элы мимо ушей.

— А нужно что-то говорить? Любая женщина может соврать мужу с выгодой для себя, но не ты, ведь так? Расслабься, хотя бы ради дочери сделай вид, что между нами вполне себе дружба.

— Великолепно. — Эла возмущённо выпрямила спину, собираясь подкинуть дровишек в огонь разгорающейся ссоры.

Но неожиданно перед ними возникла Лина, улыбающаяся, раскрасневшаяся, словно барышня, сбежавшая от кавалеров из танцевального зала, и положила конец их спорам. Всё это время она репетировала вместе с музыкантами, и теперь трио было готово к исполнению пьесы.

— Пожалуйста, пойдёмте к нам! — радостно прощебетала она, не замечая размолвки. — Сейчас для вас будет маленький концерт!

Эла и Вадим переместились в холл и стали слушать «Венгерский вальс».

Эла рассеянно, краем глаза поглядывая на часы, она до сих пор была далека от классической музыки. Вадим, напротив, сосредоточенно и серьёзно.

Прикрыв глаза, он откинулся на спинку дивана и с удовольствием внимал чистым живым звукам мелодии. Она отражалась от стен, устремлялась ввысь под самый потолок и вновь струилась в зал. Казалось, люстра тоже играла, от тонких вибраций позвякивали её хрустальные подвески, словно и она была настоящим большим инструментом. Даже Эла не могла не подметить этой детали, чувствовалось влияние дочери.

Вадим не на шутку расчувствовался. Его ресницы подрагивали, ноздри трепетали, будто он старался впитать мелодию каждой клеточкой своего тела. Эла невольно залюбовалась его неприкрытыми эмоциями и сердце кольнула тоска по чему-то несбывшемуся. Это ведь точно не игра? — задавалась она вопросом. Оказывается и такому как Леон не чужды чувства. Хотя, чему удивляться, раньше он неплохо читал поэтов серебряного века и музыку тоже любил…

Он словно почувствовал на себе её взгляд и снова накрыл её руку. Только на этот раз осторожно и мягко. Эла позволила задержать свою ладонь в его чуть дольше, чем позволяли приличия. Да и к чёрту приличия! Она и сама разволновалась, и ждала… сама не понимая чего — признаний, откровений?

— Она великолепна, наша дочь… — тихо сказал Вадим. — Взяла от нас самое лучшее, то, что мы не смогли в себе сберечь. А как она играет! Только человек с незамутнённой душой и чистым сердцем может так чувствовать!

Эла молчала, не в силах вымолвить и слова. Да и к чему слова, сейчас они были лишними.

— Может нам стоит попробовать? — Вадим пронзил её взглядом. — Ради дочери мы могли бы начать всё сначала. Мы ещё можем всё наладить и стать настоящей семьёй!

— Но… зачем тебе это, Вадим? — дрожа от эмоций, прошептала Эла.

— Странный вопрос. Когда-то нас разлучили обманом, так жестоко и коварно. Заставили поверить в то, что нас нет.

— Но Лина выросла. Чтобы общаться с дочерью, совсем не обязательно жить семьёй.

— Семья — это главное, она просто должна быть. И знаешь, мне нравится быть для Лины отцом. Я бы хотел узнать её поближе.

Эла озадаченно вздохнула, всё же была доля истины в его словах, и говорил он искренне, с душой.

— Эла, послушай… мне кажется, что между нами что-то есть. А если ты сомневаешься, мы можем провести одну ночь и всё для себя уяснить. Если захочешь, мы можем рвануть заграницу. Ты ни в чём не будешь нуждаться… — шелестела его речь где-то на краю сознания.

Эла и сама не заметила, как поддалась его опасной магии, прикрыла глаза и поплыла. «Зачем убеждать себя в обратном, — мелькала мысль. — Кажется, между нами действительно что-то есть. Может и правда стоит попробовать всё сначала?»

Она едва не сказала «да», как вдруг перед глазами вспыхнул образ яркой, дерзкой девицы: волосы цвета тёмного шоколада разметались по плечам, карие глаза горят каким-то диким, необузданным огнём и в них застыла ненависть. Камила⁈..

Эла чуть не вскрикнула от неожиданности, настолько ясной и живой была картинка, лишь судорожно схватила ртом воздух.

— А как же твои любовницы? — Её слова ворвались в вакуум, словно огненный сгусток и, кажется, отрезвили обоих. Эла резко отдёрнула руку, Вадим озадаченно нахмурился.

— А это тут причём? — удивлённо протянул он, наблюдая за ней, как хищный кот за мышью.

— Действительно, причём! Семья — как родина, должна быть. А игрушки мы оставим при себе?

Эла, наконец, взяла себя в руки. Какое ей вообще дело до его женщин? Леон свободный мужчина и может себе позволить многое. А у неё есть Эдик. Такой понятный и родной. Заблудившийся в своих сомнениях…

— Прости, Вадим, это было каким-то наваждением. Я не должна была… — пробормотала Эла, устыдившись своих внезапных эмоций. — Скоро вернётся Эдик, и мы распишемся.