Я сделаю тебе больно - Анна Каржина

не управляю всего после двух коктейлей. Ну почему мне так нравится, как ко мне прикасается Джеймс? А когда я прижималась к его твердому телу… Никогда не чувствовала чьё то желание так близко, а его уже второй раз. Как же стыдно.

А сейчас я сижу и преимущественно молчу, позволяя ему делать всё, что он делает. Одна его рука на моей талии, а вторая лежит на моих коленях. Мне так спокойно и тревожно одновременно. Я даже нескольких слов связать не могу, чтобы поговорить с его сестрой, которая с любопытством меня рассматривает. Какого черта я напилась?! Соберись, Дженнифер!

Неожиданно Джеймс встаёт, а я неосознанно хватаю его за руку. Не хочу оставаться одна в таком состоянии, я не смогу поддержать полноценный разговор и она посчитает меня дурой. Нет-нет-нет!

— Ты же не хочешь идти со мной в туалет, Дженни?

Кажется, я опять краснею до кончиков пальцев, поэтому просто отпускаю его руку, проглатывая его красноречивую ухмылку. А когда он уходит, Брианна пересаживается ко мне.

— Не бойся меня. Я белая и пушистая, если меня не бесить.

— И в мыслях не было бесить.

— Ты чудесная. Я помню тебя совсем малышкой. Уверена, Джеймс тоже прекрасно помнит. — Вздыхает, наливая себе виски в бокал брата. — Это не просто вот так выйти замуж. Знаю не понаслышке.

— Ты замужем?

Я не вникаю в местные сплетни, просто не люблю их. Хочу слышать и узнавать всё из первых уст.

— Нет, я так и не вышла замуж за человека, которого подобрал мне мой отец. — Она грациозно поправляет свои идеальные волосы. — Я действительно очень хорошо тебя понимаю.

— А ты хотела? Он нравится тебе?

— Очень нравился… По глупости я в него влюбилась.

Кажется, на моём лице было написано много лишнего, потому что Брианна отреагировала однозначно.

— Вижу, тебя тоже не пронесло. Но не переживай, тебе можно влюбляться в моего брата.

— Почему?

Я искренне не понимаю, к чему она клонит.

— Потому что ты ему нравишься. Поверь мне, той, что знает его с детства, с тобой он другой. А это верный признак. Кажется, вы счастливчики.

Не могу в это поверить. У меня есть глаза и мозг, я не верю. Джеймс не влюбится в меня, он просто хочет получить меня в коллекцию, раз уж я не сдаюсь. Охота на редкое животное — вот, что это в сухом остатке.

— Так почему вы не поженились?

Я чувствую, что за её словами кроется какая-то драма. Вижу в глазах, в которых плещется грусть. Хотя она и скрывает.

— Просто он меня не любил. Сейчас Брендан с другой. Сначала я злилась, а теперь… самой смешно, но я хочу, чтобы он был счастлив.

Я не успела осмыслить нашу душевную беседу, а к нам уже вернулся Джеймс.

— Надеюсь, ты руки помыл.

— Бри, ну ты нормальная вообще?

Как быстро эта девушка натянула на себя маску. В глазах больше не плещется ничего душераздирающего.

— Я вас оставлю. Поеду домой и отдохну.

Теперь она улыбается мне, а я сижу с полным задумчивости лицом, пытаясь тоже выдавить улыбку.

А когда мы остаёмся вдвоём, Джеймс интересуется.

— Она тебя чем-то расстроила?

— Нет, с чего ты взял?

— Ты была растерянная, но веселая, когда я уходил, а теперь грустная. Моя сестра всё испортила?

— Нет, твоя сестра хорошая. Можно я выпью?

— Ты спрашиваешь, мне нравится, — с улыбкой он потянулся к бутылке.

Спустя ещё несколько бокалов коньяка, мы уже спорили о силе удара кенгуру. Не спрашивайте, как мы к этому пришли, я не помню.

— Так значит ты кенгуру.

— Сам ты кенгуру.

Грожу ему пальчиком, пытаясь отползти на другую половину диванчика, но не получается. Джеймс закидывает мои ноги на свои колени, заставляя меня одергивать платье.

— Ладно-ладно, ты совсем на него не похожа.

Гладит руками, вызывая во мне настоящее мурашковое сумасшествие.

— И пить тебе совсем нельзя, как настоящей сахарной принцессе.

— Да что ты обо мне знаешь?!

Возмущение от того, что все меня таковой считают, придало сил забрать свои ноги из плена и отодвинуться. Так считают все, кто меня не знают.

— Ты понятия не имеешь, какая я! — Уже скорее, чтобы охладиться, а не по необходимости, бахаю в себя большой глоток виски. — В детстве отец не знал, что со мной делать. Он отдавал меня на танцы, в гимнастику, на рисование. Там я, кстати, облила девочку цветной водой из баночки за то, что она взяла мою кисточку. А в гимнастическом классе так больно ущипнула одну вредную ученицу, что меня настоятельно попросили оттуда забрать. Только к 14-ти годам он угадал с боксом, и меня перестали обходить стороной дети моего возраста.

Улыбаюсь, потому что весёлое было время, хоть и сложное. Жить без мамы для девочки тяжело. Не уверена, что у моего отца был шанс кого-то встретить и жениться во второй раз. До сих пор думаю, что на самом деле в этом виновата я.

— Так что, прости, Джеймс, но ты ничего обо мне не знаешь. Смирись.

— Понял. Сахарной принцессой тебя больше не называю. Моя боксёрша.

Он поднимает вверх руки, а я чуть подкипаю. Мне одновременно нравится и не нравится, как он называет меня своей. Я ведь понимаю, что это ничего не значит.

— Возвращайся ко мне ближе. Мне так нравилось. Я больше не буду, честно-честно.

— Не верю ни единому слову.

Я и правда не верю, только двигаюсь ближе к человеку, который вряд ли способен любить кого-то.

Комната уже ходит кругами, огибая мою голову. Завтра утром мне будет слишком плохо. А ещё сегодня вечером будет плохо моему отцу от вида собственной дочери.

— Я кое-что вспомнил!

Заявляет Джеймс переплетая наши пальцы. И когда только успел так приятно в них вцепиться?

Он лезет во внутренний карман пиджака, три раза не попадает, отрывает пуговицу. Я смеюсь. Ухахатываюсь просто, пока он не достаёт какую-то коробочку.

— Я купил кольцо тебе… нам… тебе. В общем вот.

И почему только сейчас я замечаю, что Джеймс сильно пьян. Его язык слушается не лучше, чем мой меня. Он критически осматривает кольцо, а потом мои пальцы, которые снова схватил.

Достаёт украшение необычайной для меня красоты. Оно переливается и завораживает. Глаз не могу отвести от того, как он его держит в руках, а потом роняет, оно катится куда-то по ковру.

— Чёрт. Но оно всё равно тебе не подходит, я куплю другое — лучше!

— Ты дурак что ли?!

Встаю с дивана чуть пошатываясь, падаю на колени, чувствуя жжение от соприкосновения с ковром. Никак