Испытания Сирены - Катерина Мартинез

— Фантастика, — удручённо сказал я. — Ладно, тюремная камера. Ты победила. Ты можешь заполучить меня, но только потому, что я тебе это позволяю.

— Не мог бы ты успокоиться? — донёсся медленный, глубокий голос. — Некоторые из нас пытаются уснуть.

Я вытянул шею и оглядел подземелье.

— Кто это сказал? — спросил я.

— Просто помолчи.

Я сделал паузу.

— У меня есть идея получше. Как насчёт того, чтобы помочь друг другу сбежать?

— Сбежать невозможно.

Я всё ещё не мог разглядеть, кто говорит, поэтому мне пришлось говорить в пустоту.

— Это нечестно. Ты достаточно старался?

— Нет, и мне всё равно.

— Если ты не пытался сбежать, откуда ты знаешь, что побег невозможен?

— Потому что решётки волшебные, идиот.

Я нахмурился и подозрительно оглядел прутья вокруг себя.

— Волшебные?

— Если они ещё не раздробили тебе кости, то скоро раздробят.

Ещё одна пауза.

— Мне не нравится, как это звучит.

— Тогда тебе лучше начать освобождаться… приятель.

Я знал, что это насмешка над моей манерой говорить, но проигнорировал её и начал отчаянно пытаться освободиться от прутьев, которые, как мне теперь казалось, начали немного сжиматься. Я не считал себя достаточно худым, чтобы пролезть между ними, но я также не должен был застрять при попытках выбраться, учитывая то, что я уже проделал часть пути.

«Давай, Блэкстоун. Приложи все усилия».

Лихорадочно спеша и немного паникуя, я упёрся рукой и ногой в решетку и тянул себя назад до тех пор, пока, наконец, не отлетел от прутьев, пошатнувшись. Я плюхнулся на задницу, у меня болела грудь, и моё самолюбие было уязвлено, но, по крайней мере, я не погибну, раздавленный неодушевлённым предметом.

— Молодец, — раздался голос. — Я уже начал думать, что у тебя ничего не получится.

Я снова осмотрел темницу.

— Знаешь, невежливо не называть себя, когда обращаешься к собеседнику.

— Кто я такой, не имеет значения. Но тебе следует перестать сопротивляться. Ты не выберешься отсюда, как и я.

Выпрямившись, я оглядел темницу в поисках источника голоса, но, казалось, что всё вокруг пустовало. Однако это невозможно, потому что со мной разговаривали, но за исключением набора парящих цепочек… подождите.

Мои глаза сузились, и я обратил внимание на какое-то искажение в воздухе. Я не мог точно сказать, на что смотрел, но там что-то было, примерно через три камеры от меня. Что-то большое, невидимое, привязанное к земле и стенам своей камеры.

Прежде чем я успел задать ещё один вопрос, кто-то, мерцая, спустился по лестнице в подземелье. Я встал настороже, повернувшись лицом к лестнице, выпрямив спину, подняв руки в притворном знаке капитуляции и изобразив самую лучшую улыбку, на которую был способен.

Пикси быстро слетел по лестнице, завис у входа в подземелье, а затем направился к моей камере. По меркам пикси он был крупным. Более высокий, чем большинство, мускулистый, одетый в костюм, похожий на небольшие доспехи: золотые, бирюзовые и коричневые, цвета Летних Фейри.

Он уставился на меня, стоя у входа в мою камеру, затем вытащил небольшой меч из ножен на поясе. Он больше походил на зубочистку, чем на меч, но лезвие блестело на свету, острое и сужающееся к концу, и жаждало крови фейри. Моей крови.

— Блэкстоун, — рявкнул он голосом, который значительно превосходил его по размерам. — Приготовься выходить.

— Капитан Блэкстоун, — поправил я, чертя пальцем линию в воздухе и улыбаясь ещё шире.

— Нет корабля, нет капитана. А теперь, к стенке.

— Я так понимаю, отказаться с моей стороны было бы неразумным?

Пикси направил на меня острие своего меча.

— Очень.

Я сделал несколько неуверенных шагов назад, подальше от двери камеры.

— И чем я обязан этому визиту, если позволите спросить?

— Не задавай глупых вопросов и не делай ничего глупого.

— Учитывая, что ты предпочёл не отвечать, я могу предположить, что меня вот-вот поведут на виселицу, где меня ждёт мой безвременный конец — боюсь, такая судьба меня не устраивает.

— О, не будь таким мрачным. Как минимум будет суд.

— Справедливый суд? Меня будут судить присяжные, состоящие из равных мне людей?

— Вероятно, только король, может быть, принц… насколько ты близок с королевской семьёй?

— Не очень.

— Тогда я не слишком высоко оцениваю твои шансы.

Я сделал паузу.

— Как насчёт того, чтобы прийти к какому-то соглашению, а?

Глаза пикси сузились.

— На твоём месте я бы больше не произносил ни слова.

— При обычных обстоятельствах соглашусь, однако, учитывая, что я мертвец, тебе не помешает тебе выслушать меня.

Он приподнял бровь.

— Что ещё выслушать?

— Я могу стать богатым, приятель.

— Меня не интересует твоё золото. У меня есть всё, что мне нужно, прямо здесь.

— И ты действительно олицетворяешь богатство, этого нельзя отрицать. Но мужчина твоего… калибра… безусловно, заслуживает гораздо менее трудоёмкой жизни, не так ли?

Пикси сделал паузу.

— У меня нет проблем с моими обязанностями.

— Конечно, нет, я и не намекал на это. Но из всех пикси, которых двор мог бы послать, чтобы вытащить опасного заключённого из камеры и привести его к королевской особе, они послали тебя — мужчину с высокой квалификацией, чьи таланты лучше проявились бы в другом месте.

— Например, где?

Я шагнул к двери.

— На пляже. В гамаке, где кто-то обмахивает тебя веером, кормит, предлагает выпить, чтобы утолить жажду. Ты ведь внёс свой вклад в дело короля и страны, согласен?

Ещё одна пауза.

— Даже если это так, что ты сможешь сделать из этой камеры?

— Отсюда — ничего. Но если бы ты доставил меня на мой корабль и освободил его и мою команду, мы все могли бы уплыть отсюда и найти подходящий для тебя пляж. Для всех нас.

Когда я приблизился, пикси, казалось, задумался над моими словами. Я мог видеть, как крутятся шестерёнки в его голове, как в его разуме разыгрываются фантазии. Пикси были известными обманщиками и манипуляторами; их мир был царством озорства и капризов, по крайней мере, так мне говорили. Но если бы я только смог достучаться до него, возможно, он освободит меня из моей тюрьмы до того, как королевская семья доберётся до меня.

— Этот пляж… — пикси-охранник замолчал. — На нём будут… женщины?

— Женщины, мужчины, всё, что ты хочешь. Да.

— Женщины-фейри?

— У мужчины есть свои предпочтения. Мне это нравится, — я сложил руки вместе. — Да, конечно. Все женщины-фейри, о которых ты только можешь мечтать.

Пикси взмахнул запястьем и мечом. Меч ярко засветился, испуская голубую вспышку. Мгновение спустя мои и без того сжатые руки сжались ещё крепче, и вокруг них обвилось лассо из голубого