Испытания Сирены - Катерина Мартинез

Чёрт, чёрт, чёрт.

Я слегка повернула голову в сторону, чтобы Бабблз могла меня услышать.

— Мне не нравится, как это звучит, — прошептала я.

— Мне тоже, — сказала она, понизив голос. — Но Кара… Он пират. Эти люди ненавидят пиратов.

— Но его не следует казнить за это… Это неправильно.

— Может, он что-то натворил, например, ужасное. Что-то, о чём ты не знаешь.

— Я в это не верю, Бабблз. Он собирался отпустить меня, хотя и знал, что это означало для него и его команды. Для них это грозило смертью, а может, и чем-то похуже.

— Возможно ли, что он блефовал?

— Я… Я не знаю, — я снова посмотрела ему в глаза. Блэкстоун всё ещё смотрел на меня, хотя и вернул челюсть на место. Теперь он просто слегка улыбнулся и пошевелил пальцами, что я восприняла как приветствие. — Ему нужна помощь.

— Воу, воу. Подожди секунду. Какую помощь ты собираешься ему оказать? Повсюду охранники, вокруг нас Сирены, а позади нас разъярённая толпа. Что, по-твоему, ты можешь здесь сделать, Кара?

— Я не знаю, но мне нужно что-то сделать.

Я не была уверена, что Делора уловила большую часть нашего разговора, но в любом случае мне всё равно. Если она и слышала нас, то никак не отреагировала на имеющуюся у неё информацию. Если она нас не слышала, то меня это вполне устраивало. Если я собиралась что-то сделать, вообще что угодно, мне необходим элемент неожиданности.

Всё, что мне сейчас требовалось — это план, как украсть пирата со сцены, окружённой охраной, на глазах у воинственных Сирен, которых поддерживала самая многочисленная толпа, какую только мог создать этот город.

Легкотня.

Пока я стояла там, с бешено бьющимся сердцем и быстрыми мыслями, я заметила движение на сцене. Из-за занавеса начали выходить люди. Два фейри прошли сквозь длинные, тонкие, золотистые занавеси, каждый из них встал по одну сторону и раздвинул их. Мгновение спустя в комнату вошла женщина. Высокая, мускулистая женщина с длинными каштановыми волосами, заплетёнными в тугую косу. Сурового вида женщина в броне, с почти прозрачными бирюзовыми отметинами на руках.

Женщина, которую я не видела с тех пор, как мы были на корабле Блэкстоуна.

Принцесса Аэрин.

Она вышла на сцену, сопровождаемая бурными аплодисментами толпы позади меня. Шум был таким громким, что заглушил мои собственные мысли. Казалось, что аплодисменты, улюлюканье и вопли не прекратятся, а когда на сцену вышел принц Аэнон, они сделались только громче.

Он, в отличие от своей сестры, слегка помахал миру, заняв место рядом с ней. На этот раз на нём была рубашка — или, по крайней мере, тога. Она была тонкой и облегающей: белая, с золотыми и синими вставками. В какой-то момент они с Блэкстоуном встретились взглядами, но Аэнон быстро отвёл взгляд от Блэкстоуна и перевёл его на меня.

Я смотрела на него со своего места, широко раскрытыми и умоляющими глазами, пытаясь изобразить на своём лице панику, которую испытывала внутри. Аэнон просто смотрел на меня, его губы слегка приоткрылись, а взгляд стал глубже. Он, как и Блэкстоун, удивился, увидев меня такой, и я возненавидела это. Я ненавидела, когда на меня смотрели так, словно я была другой, словно я была не самой собой.

Что ещё важнее, я ненавидела то внимание, которое мне уделяли.

Мгновение спустя на сцену поднялся третий неизвестный — ещё один мужчина в тоге и с каким-то большим свитком в руках. Он вышел на середину сцены, повернулся к толпе и прочистил горло. Из ниоткуда раздались звуки гигантских фанфар, труб и рожков. Мужчина на сцене развернул свой свиток и начал кричать.

— Граждане Каэриса! — прокричал он. — Для меня большая честь представить вам Аэвона Аквилуса, короля Летних Фейри, Бича Яростных Вод, Повелителя Глубин и Защитника Подземья!

Люди позади и вокруг меня разразились бурными аплодисментами, одобрительными возгласами и даже криками. Делора лишь слегка похлопывала в ладоши, не сводя глаз со сцены — с того места, где в любой момент должен был появиться король.

Я удивилась, увидев, что большинство Сирен, выстроившихся в ряд рядом со мной, не приветствовали своего короля, как остальные люди вокруг нас. У многих из них были суровые, сосредоточенные, почти голодные выражения лиц. Мне показалось, что они готовились к драке, как будто им предстояло в любой момент бросить всё, чем они занимались, и ринуться в гущу какого-нибудь сражения.

— Аэвон, Аэнон, Аэрин, — сказала я. — Я начинаю понимать, как тут выбирают имена.

— Вот именно, — поддакнула Бабблз. — Чего везде это Аэ?

— Точно не знаю, но они, наверное, ненавидят это.

— Кто они?

— Дети. Я бы не хотела, чтобы у меня были братья, сестры и родители с именами, настолько похожими на моё. Разве можно тогда избежать путаницы дома?

Под звуки фанфар и аплодисментов появился мужчина, который, казалось, возвышался над всеми вокруг. Он был облачён в литые доспехи, полностью позолоченные и облегающие фигуру, а также наделяющие его телосложением греческого бога. На мгновение я задалась вопросом, действительно ли его тело так сложено, но потом я увидела размер его бицепсов, ярко выраженные вены, бегущие по его рукам, и размер его ног.

Мне больше не приходилось гадать.

У короля Летних Фейри были длинные белые волосы, которые ниспадали на плечи, как дым, и борода в тон. Его глаза горели ярким оранжевым светом, как у его сына и дочери, у него была чётко очерченная линия подбородка и заострённые уши. И, как и его дети, он весь увешался золотыми браслетами, кольцами и другими экстравагантными украшениями.

Позади меня в его адрес сыпались всевозможные похвалы. Люди любили его. Для них он был как рок-звезда. Многие хотели, чтобы он уделил им внимание, умоляли его взглянуть на них, благословить своим взглядом. Другие хотели, чтобы он родил им детей. Эти выкрики заставили меня немного съёжиться от чувства «испанского стыда».

Выйдя на середину сцены, он поднял руки, и толпа медленно успокоилась. Как только шум почти стих, король взглянул на своих сына и дочь, которые почтительно кивнули ему. Затем он бросил на Блэкстоуна взгляд, полный самодовольства и презрения.

К тому времени, когда он обратил своё внимание на толпу, она уже стояла в напряжённом молчании, ожидая, что он скажет.

— Мой народ, — сказал король, делая глубокий вдох и выдох. — Я смотрю с этой замечательной сцены, и меня приветствует море лиц, которые наполняют моё сердце огромным счастьем. Я ваш король, но вы не мои слуги. Вы — моя семья. Мои дети. Мои соседи. Каэрис силён, Каэрис