Двойное счастье генерала Сокола - Мара Евгеника

- Стони, малышка, - прошептал я ей на ушко, – стони.

И начал покрывать поцелуями её веки, лоб, скулы, щеки, зарывался лицом в мягкие, сладкие, как яблоко, волосы.

Целовать девушку было сплошным удовольствием.

Особенно пухлые губы.

Она страстно, но как-то очень неумело отвечала на ласки моего языка.

И это меня отчего радовало.

Так же как и сам поцелуй - нежный, сладко-тягучий, как мед.

Пока мои губы и язык танцевали её, она гладила и щупала меня, словно слепая. А еще…

В коротких перерывах жарко шептала:

- Пожалуйста. Еще. Пожалуйста. Не отпускай меня…

И уже сама посасывала, облизывала и прикусывала мои губы.

А как она только прервалась, я тут же снова брал инициативу в свои губы, сминая ее шелековистые, мягкие, податливые.

Сам в это время думал о других губах, которых мне ужасно хотелось коснуться, чтобы раздвинуть их и пройтись языком по нежной плоти.

Оторвавшись от её губ, я начал свой путь, спускаясь ниже и ниже к заветной цели.

Добравшись до жемчужин грудей, не без удовольствия ласкал возбужденные розовые горошины.

Малышка металась подо мной, кричала то прижимаясь еще сильнее, то пытаясь отстраниться.

Я даже подумал, что девушка испугалась, потому что девственница.

Мысль о её чистоте и непорочности меня несколько озадачила. Но…

Её слова: “Хочу тебя! Очень сильно хочу! Возьми меня” - развеяли все мои сомнения.

И все же мне захотелось снять её волнение и я прошептал:

- Ш-ш-ш. Все в порядке, не волнуйся, просто расслабься и прислушайся к своему телу.

И прололжил медленно двигаться вниз…

Потом целовал, ласкал, посасывал лепестки бутона её нежной розочки. А после…

Когда она качнула бедрами навстречу, одним движением нырнул в тугую плоть…

Глава 14

Светлана

Шесть лет спустя после метели

Семь дней из последних десяти живу, как на вулкане.

Вика и Сокол словно сговорились.

Оба выцарапывали мой мозг палочками для суши и наматывали мои нервы на них же.

Генерал каждый день приезжал в госпиталь во время моих приемов. Находил возможность зайти в кабинет, чтобы передать для Вики очередной дорогущий подарок. И все эти его визиты заканчивались моральным давлением на меня.

Во время всех его попыток продавливания я упорно держала оборону.

Уперто повторяя одно: “Виктория не ваша дочь. Обсуждать нечего!”

На все мои слова он тоже гнул свою линию: “Докажу, что Вика моя дочь, и ты, девочка, заговоришь иначе!”

Последние три дня наступило странное и пугающее затишье.

Все это время Андрей Иванович не появлялся в моем кабинете.

А Вика словно по волшебству успокоилась и перестала меня дергать и истерить по поводу дяди Сокола.

С одной стороны я с облегченно выдохнула.

С другой - напряглась, ожидая нового подвоха от генерала. И это случилось...

Только оттуда откуда я и не ожидала.

Сегодня утром, когда я привезла Вику в детский сад, оказалось, что нашу группу по причине скарлатины экстренно закрыли на карантин на целых семь дней.

Дочь этому факту обрадовалась, а я нет. Во-первых, мне нужно думать, как быть с ней почти неделю.

Во-вторых, из-за контакта с больным, есть опасность инфицирования и развития болезни.

При инкубационном периоде до двенадцати дней ожидать проявления болезни можно в любой момент.

Пока Виктория себя чувствует хорошо и это радует.

День у нас с ней сегодня прошел нормально. Главное, что дочь здорова и отлично себя вела, почти не мешая мне работать.

Двадцать минут назад я завершила прием. Пока Виктория одевалась, мне удалось успеть составить отчет за день.

- Мам, а мы сегодня поедем в школу развития? У меня же пальчиковая математика.

- Нет, Викуша, ты на карантине и тебе пока нельзя контактировать с другими детишками, - отвечаю, понимая, что надо нанимать почасовую няню. - У-у-у, как грустно! Я думала, что просто в садик ходить не надо, надувает губы Вика.

- Котик, пока тебе придется побыть дома.

- Я буду дома одна? Да? - с восторгом в глазенках интересуется Вика.

- Нет, милая. Одну я тебе оставить не смогу. Но… Договорюсь с няней Леной. Помнишь, ты уже с ней как-то оставалась?

Вика довольно кивает головой.

Прошу ее быстрее одеваться.

Помогаю застегнуть курточку.

Мы выходим из кабинета. И тут…

В мою девочку словно бес вселяется.

Она начинает устраивать забег по коридору и убегает вперед меня.

- Вика, стой! Остановись! - бегу по первому этажу, теряя из виду дочь.

Хулиганка моя с задорным кличем: “Догони меня!” - несется со скоростью спринтера и путает следы, как заяц.

Следом за ней выскакиваю на улицу. Только Виктории уже не вижу. Но…

Замечаю ЕГО высокую, крупную, атлетичную фигуру.

Он, закрыв багажник, мягко хлопает дверью заднего пассажирского сиденья.

Я заполошно оглядываюсь по сторонам.

Бегу вправо, рыская глазами в поисках белой курточки и шапочки с гроздью помпонов.

После так же мчусь влево.

Меня начинает потряхивать от ужаса, потому что нигде не вижу дочери.

Совершенно отчаявшись, в моем мозгу выстреливает мысль, с которой я и несусь к ЕГО машине.

- Где она? Где моя дочь? - кричу без стеснения и фактически кидаюсь на него с кулаками.

Он складывает руки на груди. Прожигает меня взглядом. Но…

Молчит.

- Как Вы посмели так гадко поступить? Подлый Вы - человек?

Смотрю на Сокола с ненавистью и желанием бить наотмашь его по щекам.

- Светлана, ты успокоишься, и мы поговорим, - ровно и безэмоционально произносит тот, к кому я испытываю гамму противоречивых чувств и эмоций.

- Где моя дочь?

Хватаю отвороты его дублёнки и что есть силы дергаю на себя.

- Думаете, раз вы - генерал, то вам все можно? Верните мою дочь! Немедленно!

Выплескиваю весь накопленный за эти дни нерв. Хотя понимаю, что неправа.

И что он, этот чертов Сокол, не виноват в том, что Вика - сорви голова, играя в догони меня, умчалась вперёд, пока я всего на минуту задержалась с терапевтом.

Все понимаю. Но…

Внять голосу разума не могу.

В порыве, накативших на меня обиды и злости, замахиваюсь. Ударить не успеваю.

Он ловко перехватывает мое запястье буквально в сантиметре от своей щеки.

- Не серди меня, девочка! И запомни раз и навсегда, я никому не позволяю поднимать на меня руку, - очень тихо говорит Сокол.

Тон его голоса такой, что я резко делаю шаг назад и от страха закусываю губы.

Сама себе в этот