Двойное счастье генерала Сокола - Мара Евгеника

- Вы-ы-ы…В-в-ы…Пустите меня, мне надо дочь найти, - хрипло выдыхаю, пытаясь вырвать запястье из его ладони.

Тут щелкает замок задней двери, и она открывается.

Я и Сокол одновременно поворачиваем головы.

- А вот она - я, - раздается тихий смех Вики.

Услышав дочь, облегченно выдыхаю. Но…

Тут же, как цунами, меня накрывают эмоций, которые не успеваю сдержать.

От нерва колотит так, что зуб на зуб не попадает. Ощущение, словно я опять, как и шесть лет назад, в пургу в минус двадцать сижу на скамейке остановки.

Внутри меня чёрная безысходность и полное нежелание жить.

Мое тело повторно пробивает озноб и дрожь. Вслед за ними накатывает, как цунами, истерика.

Чувствую, как по щекам катятся предательские слезы.

Снова ударяю кулачками Сокола в грудь. И уже чуть-ли не срываюсь на крик, как он меня быстро и жестко прижимает к себе и шепчет мне на ухо:

- Тш-ш-ш, девочка! Не будем пугать ребенка слезами и воплями. Вике наши разборки ни к чему.

Не успеваю ойкнуть, как он распахивает пассажирскую дверь, заталкивает меня на сидение, со словами: “Вытри слезы!” - кидает на колени носовой платок и тут же обращается к Вике:

- Куколка, а ты когда успела забраться в салон?

- Когда дверь была открыта, - тихо отвечает дочь.

- Послушай меня внимательно, детка! Садиться в открытую дверь машины без мамы запрещено. Больше никогда так не делай. Не расстраивай маму. Видишь, она плачет. Это потому что ты сделала ей больно. Убегать от мамы тоже запрещено. Поняла меня?

Слышу, как Вика шепчет: “Да!”

- Ну, вот и славно, куколка. Надо перед мамой извиниться.

- Мамуль, прости меня. Я больше так не буду, - раздается за моей спиной виноватый голос Вики, и я чувствую тепло её ладошки на плече.

- Ты - молодец! А хорошие и послушные девочки получают подарки. Это тебе, куколка…

- Мне? Правда? Да? - восторженно выдыхает Вика. - Ура-а-а! Мамуль, я теперь смогу сама браслетики делать…

Слушаю дальнейший диалог Виктории и Сокола и понимаю, что дочь поплыла

Глава 15

Светлана

Шесть лет спустя после метели

Утро следующего дня приносит нам плохие новости.

Ночью у Виктории поднялась высокая температура и обсыпало горло, язык и полость рта.

Сначала вызываю педиатра на дом, объясняю, что у ребенка в детском саду карантин по скарлатине. После звоню в госпиталь и сообщаю, что беру больничный по скарлатине.

Мне хорошо известен протокол лечения гемолитического стрептококка, но приходится ждать врача.

Необходимо, чтобы доктор официально описал клиническую картину, установил диагноз, оформил документы и выписал рецепты для антибиотикотерапии.

Не в состоянии просто наблюдать, как Викуша мечется и стонет от температуры, пытаюсь снять жар уксусным обтиранием и компрессами.

Сильно нервничаю, потому что состояние дочери осложняется сильной болью во время проглатывания даже воды.

Еще на фоне высокой температуры у нее начинается тошнота и рвота.

Сижу на полу около дивана рядом с тазиком, в которую Викушу периодически рвет.

Вспоминаю снова вчерашнюю историю с Соколом. Жалею, что потом пошла у дочери на поводу и позволила генералу довезти нас до торгового центра, где Вике приспичило купить в Леонардо еще разноцветные резиночки для плетения браслетиков.

Пока Вика в магазине бегала, выбирая разную ерунду, я думала о том, как бы найти повод, чтобы Сокол не стал настаивать, отвезти нас домой. Но…

Судьба распорядилась иначе. Андрею Ивановичу позвонили.

Он, оплатив Викины хотелки, десять раз огорченно произнеся слово “служба, попрощался с Викторией. Уже перед тем, как уйти сунул мне в карман пятитысячную купюру, приказав ехать на такси. Но…

Кто бы послушал. Его деньги так и лежат в моем кармане, потому как мы с Викторией доехали на общественном транспорте.

По дороге Вика еще умудрилась где-то встать в лужу, промочить дутики и ноги и мне ничего об этом не сказать.

Причиной ее партизанского молчания, стала большая елка на Красной площади, на которую она все таки меня затащила.

Домой мы приехали уже поздно вечером.

У Вики были совершенно мокрые и ледяные ступни. Хоть я и засунула дочь сразу под горячий душ, а после еще и попарила её ножки в горчице, переохлаждение все же сыграло свою роль плюсом к скарлатине.

Сейчас всматриваясь в лицо спящей малышки, думаю о том, что гены пальцем не разотрешь.

Еще в магазине, наблюдая за Викторией и Соколом, я видела насколько они похожи внешне, мимикой лица, манерой поведения.

Викуша так же хмурит брови, морщит нос, как и её отец.

У нее даже походка его: спина прямая, подбородок задран вверх. И, что самое смешное, его она слушается с полуслова.

В магазине между нами тремя разыгралась прямо комедийная мизансцена.

Вика в выборе всего, что ей кровь из носа оказалось нужным, просто начала метаться между рядами полок и стаскивать в корзину всякую ерунду.

Сокол стоял рядом с тележкой с совершенно нейтральным выражением лица.

Я, понимая, что Викушу скоро разнесет, думала, как донести до генералу, что нужно остановиться. Сказать об этом вслух не решалась, зная характер дочери.

В какой-то момент из задумчивости меня вывел пристальный взгляд Андрея Ивановича.

Тогда я показала глазами на корзину и помотала головой в знаке “нет”.

В ответ Сокол качнул “понял”, позвал Вику и попросил ее объяснить, что из всего находящегося в корзине, ей нужно точно.

Когда Виктория взахлеб стала перечислять все, что видела, Андрей предложил выбрать только три очень важные для нее вещи.

Дочь сначала надула губы, долго ковыряла носком пол, мученически соображая. Попыталась еще и поторговаться с Соколом. Но…

Увидев, что он непоколебим, Вика обреченно переложила в другую корзину только три предмета.

Сравнивая вчерашнее и сегодняшнее выражение мордашки своей любимки, вытирая слезы, со вздохом думаю: надо было купить ей все, что она хотела.

Так в своих мыслях, сидя на полу около дочери, я и дожидаюсь врача.

Ближайшие три дня мы лечимся по протоколу.

Мне приходится ставить Виктории уколы, которые она стоически терпит, хотя и ужасно боится.

Периодически Вике днем становится лучше. Малышка даже начинает есть. Но…

Каждый раз ближе к вечеру её накрывает температурный шторм.

Только на пятый день дочку немного отпускает.

Я радуюсь этому, потому что моя награда оживает.

Вечером мы с ней долго смотрим мультики.

Во время просмотра Вика вспоминает про дядю Сокола и его подарки.

Начинает открывать коробки. С удовольствием плетет