Новый мир для Элиз - Оксана Гринберга

Лет ему было под сорок; может, чуть больше, и свечи с люстры кидали странные тени на его лицо, затемняя впалые щеки и глубоко посаженные глаза.

Еще двое — подозреваю, работники кухни, — одетые в грязные передники и замызганные колпаки, резались в карты за ближайшим к барной стойке столом и моим появлением не заинтересовались.

Так, быстро взглянули и снова вернулись к своей игре.

Судя по всему, я не производила впечатление посетительницы, пожелавшей здесь отобедать или же пропустить стаканчик-другой из бутылок, стоявших на полке за барной стойкой.

— Ну, и что надо? — довольно грубо спросил меня бармен, и я поняла, что это крайне сложный случай.

Настолько, что, по-хорошему, мне стоит промолчать, затем развернуться и отправиться на поиски более легкого. Потому что с этим попробуй еще что-нибудь сделай!

Но я никуда не ушла.

«Упрямство родилось раньше тебя», — часто твердила мне бабушка, потому что я всегда сидела и училась до полуночи, если мне что-то не поддавалось. А то, бывало, и до утра — так долго, пока не разберусь.

Или же упрямо ходила по одной и тот же улице, где меня дразнили и обижали девчонки из состоятельных семей. Обзывали сироткой и нищенкой. Я же прокручивала в голове, что им ответить, — и отвечала. Потом начала еще и драться — когда мои ответы выходили более язвительными, чем их оскорбления.

— Мне нужна вода и еда, — отозвалась я. — Для меня и моей собаки, она осталась снаружи. И вот еще, я очень надеюсь остаться здесь на ночь.

— Да, ночью по Сирье лучше в одиночку не разгуливать, — философски отозвались из-за картежного стола.

Один из играющих был высоким и очень полным, и его красное лицо лоснилось в свете свечей. Но я подозревала, что причина была в одышке, потому что его комплекция вряд ли свидетельствовала о крепком здоровье.

— Как стемнеет, девицам по улицам лучше не расхаживать, даже если они с собакой, — согласился с ним второй, абсолютная его противоположность. Худой, вертлявый, с копной рыжих волос, выбивавшихся из-под поварского колпака. — Ночной Патруль не всесилен.

И оба в очередной раз потеряли ко мне интерес.

— А платить-то чем собираешься? — поинтересовался тот, кто стоял за барной стойкой, и я решила, что он и есть владелец таверны.

— Тут закралась небольшая проблема, — начала я, и он поморщился.

— Пошла вон! — приказал мне безразличным голосом. — Здесь тебе не богадельня!

— Вообще-то, я ищу работу, — возразила ему. — Рассмотрю любые варианты, и богадельня меня не интересует.

— Дальше по улице увеселительный дом мадам Жоржет, — оторвался от карт рыжий. — Думаю, там тебя накормят. И не только…

Его товарищ тотчас же отпустил сальную шутку — объяснил, что меня ждет у Жоржет. Оба захохотали, после чего все снова потеряли ко мне интерес.

Но я не собиралась так просто сдаваться.

— Три минуты вашего времени, — быстро сказала ему. — Я скажу, что думаю о вашем заведении. Заодно поведаю о причинах его упадка, а потом предложу…

— Уже неинтересно, — отозвался он. — И без тебя все предельно ясно о причинах упадка. Город вымирает, так что…

Но я его перебила.

— Вы близко к центральной улице, по которой постоянно проходят толпы народа, и никто из них не собирается вымирать в ближайшем времени. Та улица всего в тридцати метрах от вас, но в «Дохлую Лошадь» никто не заглядывает. Почему?

— Потому что они проходят мимо, — подал голос один из игравших в карты. Тот, который здоровяк. — Что бы им у нас ловить? Они о нас ничего не знают!

— Именно так, — согласилась я. — Они о вас ничего не знают.

— Но улица здесь так себе, повсюду грязь и вонь, — добавил его рыжий товарищ. — И это не добавляет нам популярности.

— Кожевники открыли производство через пять домов отсюда, поэтому и вонь, Кирк! — здоровяк повернулся к хозяину. — Я много раз тебе от этом говорил. Твердил, что нельзя было такого допускать!

— А что я мог сделать⁈ — огрызнулся тот. — Я уже жаловался губернатору. Три раза отправлял ему письма, а один раз даже заявился к тому домой. Но все бесполезно.

— Говорят, им приносят на выделку шкуры тех тварей, которых убивают Ночные Патрули, — понизил голос рыжий. — Затем они втридорога продают их в столицу, и губернатор имеет с этого свою долю. Поэтому…

— Поэтому кожевников не закрыть и не перенести, раз уж губернатор в деле, — согласилась я. — Но в помещении почти не воняет, а сюда все равно не заходят. К тому же вы сами сказали, что дальше по улице публичный дом…

— Дом утех мадам Жоржет, — поправил меня хозяин. Кирк — вот как его звали. — Но я бы не сказал, что из-за кожевников они сильно потеряли в клиентах.

Кивнула.

— Хорошо. Значит, клиентов они не потеряли, а у вас запах распугал последних. Кстати, а где те, кто утешился у мадам Жоржет? Почему они у вас не обедают и не ужинают? После такого дела, как мне кажется, должен порядком разыграться аппетит.

Все трое уставились на меня с удивлением.

— Похоже, я вас все-таки заинтересовала. Ну что же, раз так, то давайте начнем с малого. Для начала стоит навести порядок в таверне. Вымыть окна, затем постирать эти занавеси… Вообще-то, лучше их убрать. — Сжечь в печи, уж больно они страшные! — Да, избавиться от них, чтобы в помещение попадал свет и с улицы было бы все видно.

— Что именно видно? — нахмурился хозяин.

— То, что здесь не убивают и не разделывают трупы постояльцев, как кожевники через пять домов от вас, — вежливо сказала ему. — Заодно мы уберем паутину с потолка и углов, после чего отскребем полы. Пусть здесь все пахнет чистотой, людям это нравится! После этого обновим вывеску, а то она совершенно нечитаемая. Нет, название менять не предлагаю, оно придает своеобразный колорит… Вместо этого я приведу в порядок улицу, после чего уже плотно займусь рекламой. У меня есть множество идей.

Ну что же, про рекламу они ничего не слышали, а нанять меня менеджером по маркетингу не захотели. Вместо этого мне был предложен ужин…

— И моей собаке тоже, —