Ее порочный лучший друг - Адель Найт

Я медленно поворачиваю голову к нему.

— Что?

Он кивает в сторону кафедры, где профессор уже сел за стол.

— Он сидит не потому, что так удобнее.

— Думаешь, он… встал? — шепчу я, чувствуя, как щеки наливаются жаром.

Олли смотрит на мой открытый ворот.

— Уверен.

Мой взгляд скользит к его столу, где ткань джинсов, должно быть, натягивается на твердую линию. Он тоже возбужден?

Грудь наливается тяжестью.

Нет. Только не туда, Лейси.

Я сосредотачиваюсь на профессоре. Что там говорил Олли про флирт? Контакт глаз.

Как только он снова посмотрит на меня — я улыбнусь. Покажу, что заинтересована.

Проходит десять минут. Потом еще десять. Профессор смотрит куда угодно — только не на меня.

Кожа горит от стыда. Я выставила его на посмешище и себя тоже.

Глотая слезы, тянусь, чтобы застегнуть пуговицы.

— Что ты делаешь? — шепчет Олли.

— Перекращаю, пока окончательно себя не опозорила.

Если сегодня схожу в административный корпус, может, успею поменять предмет без штрафа. Профессор быстро забудет ту самую девицу, что сверкнула лифчиком и заговорила о самоудовлетворении посреди лекции.

Олли обхватывает мое запястье двумя пальцами и мягко отводит руку.

— Ты не останавливаешься.

Я качаю головой.

— Это была ошибка.

Соблазнять на бумаге я умею, а вот в жизни — нет.

— Ты справишься, — шепчет Олли. — Ты даже не представляешь, какая ты сексуальная.

Девчонка во мне хочет ему поверить, но реалистка знает: я не имею ни малейшего представления, что делаю, а он просто говорит то, что сказал бы любой друг, чтобы меня подбодрить.

Его брови сдвигаются в раздражении.

— Ты можешь получить всё, что захочешь. Нужно только решиться.

В его голосе слышится резкость. И эти слова снова… Чего хочу я…

Он кладет ладонь мне на колено и, не отводя взгляда, медленно скользит пальцами вниз — к подолу юбки, затем под него, подтягивая ткань все выше по моим бедрам.

Пульс подскакивает, и я с силой свожу ноги, зажимая его руку.

— Что ты творишь?

Я оглядываюсь по сторонам, но Олли выбрал место на первом ряду, и теперь никто, кроме профессора Гибсона, если он вообще снова посмотрит в мою сторону, не увидит, что происходит под столом.

— Помогаю тебе, — говорит он, постукивая по внутренней стороне моего бедра. — А теперь раздвинь.

Что он задумал?

Олли чувствует себя уверенно где угодно и в любой ситуации — от него можно ожидать чего угодно. Его мизинец медленно скользит выше по моей ноге. То, что он собирается сделать, куда неприличнее, чем все мои глупые слова вслух.

Но, кажется, мне уже все равно.

Каждое его прикосновение оставляет за собой искры, которые проникают под кожу, поднимаются по бедрам и вспыхивают сладким жаром где-то под клитором.

Медленно, дрожа, я раздвигаю ноги.

Мой беззастенчивый мучитель наклоняется ближе. Его дыхание касается шеи, горячей волной скользит под расстегнутые пуговицы рубашки и обвивает грудь, пока соски не твердеют, как камешки.

— Не обращай на меня внимания, — шепчет он.

Я едва не смеюсь от абсурдности этого приказа.

Пальцы Олли начинают грязно-сладкий танец по моей коже — легкими шагами поднимаются вверх по бедру, затем возвращаются к колену, чертя пьянящие круги.

— Когда я назову ваше имя, называйте номер, который выбрали для первого задания, — доносится голос профессора Гибсона. Но он звучит где-то далеко, приглушенный моим собственным частым, сбивчивым дыханием.

Имена звучат одно за другим, ответы следуют за ними, но мучительно медленные прикосновения Олли не прекращаются.

Если бы я писала эту сцену, пальцы любовника скользнули бы к краю ее белья, дразня, прежде чем отвести ткань в сторону и погрузиться в ее влажное тепло.

Неужели Олли действительно собирается это сделать?

— Олли Питерсон.

— М-м? — отзывается он лениво.

— Какой во… — голос профессора Гибсона запинается, когда его взгляд опускается и задерживается где-то под моей партой, — …вопрос вы выбрали?

Кожа скользит о кожу — мой мучитель вычерчивает медленную, соблазнительную восьмерку по внутренней стороне моего бедра, превращая меня из прилежной студентки в одержимую зависимую.

И я не хочу, чтобы он останавливался.

— Мне сложно выбрать между одним… — Олли прижимает палец к моим трусикам, — …или двумя.

Я сглатываю сдавленный вздох, когда он добавляет второй палец, усиливая давление.

От его прикосновений я вспыхиваю, как спичка. Вцепляюсь в край парты, пытаясь удержать хоть каплю самообладания и не сгореть дотла на глазах у всей аудитории.

Не верится, что он прикасается ко мне так.

Не верится, что я позволяю ему это… при всех.

Олли откидывается на спинку стула, небрежно постукивая по столу одной рукой — другой же остаётся мучительно близко к тому, чтобы войти в меня.

Не знаю, смотрит ли профессор в нашу сторону, но мне уже все равно.

Мне нужны его пальцы — чтобы он отодвинул в сторону мои трусики и снял ту ноющую боль, что сам же разжег.

— Секс… — профессор Гибсон давится словом. — Шесть. Номер шесть, пожалуй, будет интересен.

— Пусть будет шесть, — мурлычет Олли, губы изгибаются в хищной улыбке.

Профессор прочищает горло, красный, как вареный рак.

— Лейси Райт, — произносит он, обводя взглядом аудиторию.

Олли давит сильнее, прямо на тонкую ткань над моим клитором.

— Три, — выдыхаю я пискляво, чувствуя, как горячая, липкая влага вытекает из меня, пропитывая трусики и его пальцы.

Профессорские глаза распахиваются и встречаются с моими — полуприкрытыми, затуманенными.

Щелк.

Я вздрагиваю от резкого, неожиданного звука. Моргаю, прогоняя мутную пелену возбуждения, и замечаю, что ноутбук профессора захлопнут.

— У меня… встреча, — объявляет он громко, слишком громко. — Остальные пришлите выбранный вопрос по почте. Увидимся на следующей неделе.

Держа прямоугольное устройство низко перед собой, он стремительно покидает аудиторию.

Вопросы и растерянные реплики перекатываются от студента к студенту, но никто не упускает шанс уйти пораньше. Рюкзаки шуршат, стулья скрипят, и вскоре аудитория пустеет. Профессор ушел. Занятие окончено. Мне больше не нужно мое «крыло», но ни Олли, ни я не двигаемся.

Вчера, когда мы целовались, мы притворялись, будто это ради «исследования».

Но сейчас всё совсем иначе.

Его палец скользит к краю моих трусиков, ноготь едва царапает там, где ткань встречается с кожей. Я замираю, задержав дыхание.

Дверь открывается — в комнату начинают заходить студенты следующей группы, решившие занять места пораньше. Я напрягаюсь, а в глазах