Красивый. Наглый. Бессердечный - 2 - Кира Туманова

- Я и не волнуюсь. Жаль, конечно, неплохой он человек... Но что поделать.

- Вставай, - Таня быстро вытирает пальцы о салфетку, подлетает ко мне и дергает меня под локоть. – Вставай, вставай...

- Чего ты хочешь от меня? – вяло отбиваюсь.

- Стас говорит, в новостях прочитал, что гражданская панихида или что-то такое сегодня. Пойдём.

- Ты чего, сдурела?

- Пойдём, пойдём. У тебя куча причин там присутствовать. – Таня отпускает мой локоть и выразительно загибает пальцы перед моим лицом. – Во-первых, Станислав Эдуардович для тебя много сделал. Во-вторых, так ты выскажешь своё уважение. В–третьих, там будет этот ублюдок, но это не точно.

- Нет, - испуганно трясу головой, - именно из-за последнего пункта я там точно не появлюсь.

- Тебе разве не хочется посмотреть в его лживые глаза? Увидеть, как он побледнеет при виде тебя? Ну или не побледнеет... Подойти и сказать что-то в стиле... – Танька прикладывает руку к груди и выразительно декламирует. – «Ваша семья потеряла последнего приличного человека. Соболезную».

Я бы поаплодировала её актёрскому таланту, но не могу. При одной мысли о том, что на похоронах может быть Кир и я увижу его, вызывает у меня тремор рук.

- Ты ничего не теряешь, Арина. – Подруга нависает надо мной. – Если он там, ты увидишь его истинное лицо. Увидишь, как он с тобой общается, как разговаривает. Получишь ясность и завершишь этот этап в жизни. Нельзя же киснуть всю жизнь из-за того, что тебя обидели?

Не знаю, что меня больше удивляет, неожиданная ясность мыслей подруги или то, что её слова откликаются где-то в груди.

- Возможно, он не успеет, он же за границей.

- Тем более. Если бы не отец Кира, ты бы здесь не сидела.

Морщусь, представив, что было бы со мной, если бы Станислав Эдуардович не подключил к моему восстановлению все ресурсы – и финансовые, и административные.

Может и правда, Таня права?

- Хорошо, - с неохотой поднимаю из-за стола. – Но только ради Станислава Эдуардовича. Куда идти-то?

Глава 14.

Настоящая сила в умении отпустить, а не держаться

Арина В большом зале людно и подозрительно тихо. Ни всхлипов, ни речей. Я никогда не была на похоронах, не сталкивалась со смертью лицом к лицу.

Стеснительно мнусь на пороге, и тут же получаю тычок от Тани:

- Заходи, чего ты.

Прохожу, стараясь смешаться с толпой. Женщины и мужчины в тёмной или блеклой одежде, многие с цветами.

Верчу головой влево и вправо, стараюсь разглядеть, что здесь происходит. Мне неловко – мы одеты, будто зашли погреться. Я в оранжевом свитере с горлом, Таня в драных джинсах. Наверное, неприлично заявляться вот так?

К счастью, подругу наш внешний вид не сильно волнует. И её не смущает несколько подозрительных взглядов, брошенных в нашу сторону.

- Знаешь, зачем там балконы наверху? – Шепчет мне, указывая глазами на второй ярус. – Если у покойного была вторая семья, они смогут проститься с ним украдкой, не привлекая внимания.

- Откуда ты только это знаешь? – Возмущённо шиплю.

А сама невольно шарю глазами по балкончикам, будто мне важно, есть ли у Станислава Эдуардовича свои тайны. Судя по отсутствию движения на балюстраде, у бывшего прокурора скелетов в шкафу явно не водится.

- Всё, началось. – Таня напряжённо вытягивает шею.

Стоя где-то в задних рядах слушаю проникновенную речь. Не знаю, кто её произносит, но в носу щиплет от сочувствия. Станислав Эдуардович, и правда, был классным – добрым, душевным, открытым. Да, всё так, как говорят...

Я ему никто, но всё равно ведь, спасал, помогал.

- Жаль его, совсем молодым ушёл, - всхлипывает рядом пожилая женщина в шляпке с вуалью. С удивлением кошусь на неё, по моим представлениям, бывший прокурор был очень даже пожившим мужчиной лет шестидесяти.

Когда оратор заканчивает рассказывать о важной государственной роли покойного, его замечательных человеческих качествах, и переходит к семье, я уже неприкрыто смахиваю слезинки с ресниц.

Рядом со мной мелькают белые платочки. Кажется, растрогана не только я.

Я бы всё отдала, чтобы у меня был такой отец. И как жаль, что Кир не ценит этого!

Даже на похороны не приехал. Эту речь должен был произносить самый близкий человек - его сын.

- Я скажу несколько слов...

На меня словно обрушивается пустой балкончик второго яруса. Услышав знакомый до боли голос замираю. Так и стою, опустив голову и зажимая пальцами внутренние уголки глаз, чтоб не разрыдаться.

Делаю несколько глубоких вдохов и поднимаю голову, слегка привстаю на цыпочки, пытаясь разглядеть. Но куда мне с моим ростом!

- Приехал-таки, наследничек! – Таня хищно улыбается рядом. У неё такое лицо, словно она готова распихать толпу плечом, прорваться к Киру и вцепиться в его горло.

- Пойдём. – Тяну её к выходу. - Я не хочу...

- Стой на месте, - фыркает. - Будто это мне надо!

На нас цыкают окружающие, Кир что-то говорит на фоне тихим и сдавленным голосом. Я, боясь потерять сознание, цепляюсь за рукав подруги. Всё будто в тумане. Мне душно...

- Мне жаль, папа, что ты не увидишь, что я вырос достойным человеком. Я прощаю тебя. Надеюсь, и ты меня простишь...

Голос Кира срывается, на несколько секунд в зале повисает полная тишина.

- Говорят, сын только ради похорон приехал. Даже попрощаться с отцом не захотел. – недовольно цедит слезливая соседка в шляпке своей спутнице - высокой седой женщине в сером кардигане. – Появился месяц назад на один день, и тут же свалил за границу. Еще и помолвку устроил, как в насмешку.

Невольно прислушиваюсь к разговору.

- Скандал был страшный. Говорят, сынок Славу и довёл. Слава не захотел бороться, ему незачем было дальше жить.

- Да уж, воспитал Слава наследничка, – женщина в кардигане поджимает губы. – Не дай Бог со мной дети так поступят, прокляну.

- Ещё не известно, что в завещании. Стасу было что отписать. – Пожимает плечами шляпка.

- В кошачий приют лучше перевести, чем такому сыну.

- Это точно. Отца он прощает, совесть бы имел...

- Я не была близко знакома со Станисловом Эдуардовичем. – Недоумённый шепоток гостей, после речи Кира прорезает звонкий девичий голос. – Я уверена, что он