Ее секрет - Эмилия Грин

любовниц решил устроить сюрприз, поэтому и не стал включать свет… ну, и градус алкоголя в крови располагал к приключениям, - губы Вадима растянулись в унизительной улыбке, напоминая о низости моего морального падения. - Однако, я вынужден констатировать, что твоя попытка вызвать у меня эрекцию удалась, - он скользнул по мне оценивающим взглядом.

Смутившись и подрастеряв свой боевой запал, я закусила губу, поморщившись.

- Так вот, к моему ответу на самый первый твой вопрос... С чего вдруг я должен был пожалеть? - негромко.

- Но вернемся к первостепенной причине твоего появления здесь. Очевидно, такие девочки как ты должны обходить таких мужиков как я десятой дорогой. Я думаю, ты и сама все понимаешь, принцесса... - что-то едва уловимое промелькнуло в его пристальном взгляде, рубанув по моим оголенным нервам, и запуская в счетчике потери самоконтроля обратный отсчет, правда, уже спустя миг, будучи вытравленным его привычной сдержанностью.

Принцесса.

- Ну, я ответил на твои вопросы? Повторюсь, если хочешь, я расскажу обо всем твоему отцу, - серьёзно добавил Завьялов, метнув окурок в урну. - Я не из тех, кто будет бежать от ответственности, - с откровенной насмешкой.

Я слабо помотала головой.

- Когда ты прикасался к «незнакомке», ты ведь представлял на ее месте кого-то конкретного? - с гулко бьющимся сердцем я решилась озвучить свой последний вопрос.

Вадим сглотнул. Его взгляд потемнел.

Он как-то непроизвольно засунул руку в карман, очевидно, потянувшись за новой порцией никотина, кажется, не ожидая от себя подобной реакции.…

Создавалось впечатление, что этот мужчина впервые в жизни не мог справиться со своими эмоциями.

- Ты не стал включать свет и смотреть в лицо «незнакомой блондинки», потому что грезил увидеть под собой определённую девушку, да? - пробормотала я до невозможности хриплым неузнаваемым голосом не вовремя вспомнив, что этот оголодавший опытный мужлан творил с моим невинным телом.

- Вера, тебе лучше уйти! - громыхнул Завьялов, стиснув челюсти.

- Но ты ведь сам предложил мне брать у тебя уроки верховой езды? - вдруг насмешливо прошептала я, почувствовав уже знакомую приятную тяжесть в глубине живота. - И я решила попробовать! Ну же, Вадим, твое предложение ещё в силе? Научишь меня объезжать диких неуправляемых скакунов? - подмигнув, я упивалась его откровенным негодованием, отразившимся на загорелом лице, и, не дожидаясь, когда Завьялов в очередной раз выставит меня за шкирку, поспешила вглубь конюшни.

- Я хочу прокатиться! Ты со мной?!

Глава 14

Я быстро развернулась и шагнула к Грому.

- Вера, - голос Вадима стал резче.

Жеребец встрепенулся, уловив мое агрессивное настроение. Его огромные ноздри дрогнули, уши настороженно подались вперед, когда я протянула руку к его шее.

- Гром, помнишь меня? - скакун беспокойно переступал копытами, глядя на меня своими большими глазами. - Прокатимся?

- Вера, я кому говорю?! - Завьялов бросился вперед в тот момент, когда я уже вцепилась в гриву лошади, и, вскинув ногу, целилась в стремя.

- Седло не пристегнуто! Перестань!!!!

Он рванулся ко мне, но я решительно вскочила в седло, чувствуя, как жеребец вздрагивает под моим весом. От адреналина, вспенившего кровь, мысли пошли вразнос...

Я инстинктивно рванула поводья, и Гром вздыбился: его могучая грудь поднялась, а передние копыта опасно громыхнули… Сердце сжалось в стальные тиски, когда до меня вдруг дошло, что я вот-вот скачусь вниз…

- Ты с ума сошла?! - в следующий миг Вадим подхватил меня за талию и резко стащил на землю, заставив выпустить поводья.

Гром осел на все четыре ноги, фыркая, а я оказалась прижатой к Вадиму, так близко, что чувствовала, как бешено стучит его сердце.

- Ненормальная, ты что творишь?! - он с силой толкнул меня к стене конюшни, так, что я едва устояла на ватных ногах. - Хочешь себе шею свернуть?! - резко и жестко прижал меня собой.

- Никогда, сука, никогда так больше не делай! - я почувствовала, что у него под кожей струится просто непередаваемое звериное бешенство, заставляющее этого некогда спокойного, сдержанного мужчину терять человеческий облик.

Завьялов находился на самом пределе, теряя самоконтроль, что-то в его мощной фигуре пробирало до трясущихся поджилок, до дрожи, до кислородного голодания, до боли…

- Пусти! - жадно втягивая воздух, я потерянно всматривалась в черные, блестящие в полумраке зрачки. - Отпусти меня, говорю! - вены жгло от страха и злости, нутро прошивало обжигающим адским пламенем, стремительно перекидывающимся на жизненно важные органы.

Я задыхалась.

От пережитого адреналина и его необоснованной грубости меня буквально плющило. Вдохнула и выдохнула, пытаясь вернуть порядок своим ускользающим мыслям.

Но все уже пошло прахом…

Что он о себе возомнил, чертов урод? Да родной отец даже за какие-то серьёзные провинности никогда не повышал на меня голос.… А этот зарвавшийся конюх…

Я деланно спокойно смотрела на него, чувствуя, как во всем моем существе прорывается протест. Неистовый и мощный. Кто он такой? И как он не понимает, что со мной так нельзя…

Нельзя так со мной…

Я ему ни какая-то легкодоступная девка…

- Вера, чтобы ноги твоей здесь больше не было! - краткий перехват за мой локоть с последовавшим за этим кивком головы в сторону выхода. - Убирайся!

Что?

Мое сердце, заходящееся от несправедливости, замерло. Оборвалось. Я до судорог стиснула кулачки. И меня порвало.

В груди взревела ярость. Такая обжигающая и темная, такая густая и насыщенная, что это полностью блокировало работу мозга…

Несколько секунд я всматривалась в сгущающийся опасный морок в прищуренном мужском взгляде.

Глаза в глаза. Как прошлой ночью. И шаровые молнии в воздухе. Адреналин. Обжигающие искры, напитывающие пространство теми самыми предвестниками пожара…

Легкая дьявольская насмешка в карих глазах Вадима, приблизившая исход этого вечера. Увы…

Гулко втянув воздух, я слегка подалась вперед, выдыхая ему прямо в лицо.

Мой звонкий смешок прозвучал как одинокий раскат грома. А после настало время для звучной, вероломной, хлесткой пощечины, в которую я вложила весь свой нерастраченный гнев и ярость.

Выкуси, урод несчастный!

- Пусть ты и забрал мою невинность, но гордость у меня не отберет никто, неотесанный ты мужлан! - с дрожью в голосе выплюнула я ему в лицо.

Завьялов шумно втянул воздух ноздрями. Его дыхание участилось. Он стиснул зубы. До скрежета. До стертой эмали, не переставая травить меня взбудораженным взглядом.

Резко двинувшись вперед, он прижал меня к деревянной стене, и сам придвинулся максимально плотно, неотрывно глядя в мои