Ее секрет - Эмилия Грин

Внезапно его ладонь скользнула между моих бедер, заставляя меня резко выгнуться.

- Что ты…

- Тише, - прошептал он прямо мне в ухо, - Мне показалось, тебе это нужно, - тяжелая ладонь рванула ткань моих трусиков в сторону, и спустя миг огрубевшие подушечки пальцев накрыли самое чувствительное местечко на моем теле.

- Вад-и-м…. - мой голос сорвался в едва слышный скулеж, когда он провел одним пальцем вдоль моих складочек, медленно, до невозможности медленно, будто наслаждаясь тем, как я напрягаю бедра, пытаясь хоть немного унять неконтролируемую дрожь.

- Такая мокренькая, - он хрипло рассмеялся, а в следующее мгновение его палец резко вошел внутрь.

Я вскрикнула, но этот звук моментально потонул в грохоте копыт скакуна.

Тем временем, рука Завьялова безжалостно подталкивала меня к краю пропасти… к падению. Во всех смыслах…

Один палец, потом два, три… вытаскивая и снова вгоняя, пока я не начала терять ощущение реальности, на смену которому вскоре последовал взрыв, и мой мир катастрофически переломился, не желая заново отстраиваться.

Я пропала, постыдно содрогаясь в его надежных мужских руках…

- Приходи на конюшню завтра утром, - прошептал Завьялов, ласково вжимаясь в мой висок губами.

- Ты приглашаешь меня на свидание? - пробормотала я сквозь постепенно стихающий гул бомбардировщиков в сознании, не узнавая свой пугающе низкий охрипший голос.

- На съедание, - хриплый смех, - Первое и единственное наше свидание, Вера. Только имей ввиду, если ты придешь, я увезу тебя в самую темную чащу, и не отпущу до тех пор, пока не сделаю всё, о чем так долго мечтал, - добавил он, не терпящим возражений тоном.

О чем так долго мечтал…

Глава 16

POV Вадим Завьялов

Лунный свет пробивался сквозь занавески, когда я перебирал книги на полке, пытаясь кое-что отыскать. Кое-что важное. Запретное. То, что всегда должно было оставаться надежно скрыто от посторонних глаз.

И вдруг между страниц старого томика Достоевского мелькнул белый уголок. Потянув за него, на мою ладонь выскользнул полароид.

На фотографии в гамаке полулежала белокурая девушка.

Она была одета в белый сарафан, который становился почти прозрачным на ярком солнце. Одна бретелька соскользнула с плеча, обнажив хрупкую ключицу.…

Ее сарафан задрался выше колена, открывая идеальную линию бедра, а между пальцев ног застрял сорванный цветок ромашки.

Книга, которую она «читала», лежала раскрытой на животе, потому что взгляд блондинки был направлен куда-то за кадр…

Я перевернул снимок.

Внизу - едва заметный отпечаток губной помады терракотового оттенка, который она носила тем летом.

Я медленно провел пальцем по шероховатой поверхности.

Показалось, что я все ещё чувствую ее едва уловимый сладко-персиковый аромат. Им до сих пор благоухало белье и подушки - после той ночи рука не поднималась их поменять.

Вера.

Фотография была сделана примерно в это же время пару лет назад за несколько дней до отъезда семейства Апостоловых.

Я помнил этот момент: Вера жаловалась, что солнце мешает ей читать, и пересаживалась раз пять, пока не нашла «идеальное место».

А я со слюнями до подбородка наблюдал за ней из своего окна, будто она была каким-то диковинным лесным существом - манящим и хрупким.

После отъезда Апостоловых я обнаружил в домике сестер несколько забытых полароидных снимков, и зачем-то взял себе один из них, сделав его закладкой в любимой книге Достоевского.

Два года. Всего два года прошло с того лета…

Я вновь уставился на вожделенный полароид, до сих пор не отдавая себе отчет, что это произошло на самом деле.

Именно я сделал эту невероятную девочку - женщиной.

Я занимался любовью с Верой Апостоловой.

Я стал ее первым мужчиной прямо в этом доме. На этой кровати.

Грешным делом, я даже решил сохранить окровавленную простыню… Долбоеб. Потому что больше мне с этой девчонкой ничего не перепадет. Итак, нежданно-негаданно сорвал джекпот. Ну, кроме нашей завтрашней встречи… Если, конечно, она состоится.

На снимке белый сарафан обтягивал небольшую грудь Веры, а в глазах отражалась та самая смесь невинности и чертовщинки, которая всегда так меня в ней привлекала.

Мой охуительно сладкий запретный плод.

Ангел, за которым я привык наблюдать на расстоянии, исподтишка, даже не подозревая, как смешно иногда шутит судьба. Хотя в нашей ситуации это были скорее происки злого рока…

На отдыхе, в отличие от своей взбалмошной сестры, Вера часто пропадала в одиночестве в компании классической литературы. Читая, она иногда смеялась, или краснела, или так чувственно закусывала нижнюю губу…

Я непроизвольно поправил свою каменеющую плоть, обнюхав пальцы, которые находились в ней менее получаса назад. Мозг вообще уже с трудом вывозил происходящее, потому что в конюшне с Верой наедине случился какой-то абзац…

Вместо того чтобы, как и планировал, отправить девчонку восвояси, голова просто выключилась.

Глубинные инстинкты вырвались на свободу. Взять свое. Забрать. Увести. Спрятать подальше ото всех. И брать… брать ее… мокрую…. разгоряченную… охуительно тесную… только для меня. Наслаждаться, пока дают… прекрасно осознавая - день-два и лавочка прикроется, сучка-судьба навсегда отберет у меня девчонку…

Вздохнув, я потрогал свой болезненно каменный член.

У меня было много баб. Самых разных. В том числе и молодых девчонок-туристок, которые сами на меня вешались, раздвигая ноги. Просто для потрахаться, без прицела на что-то большее.

Я уже много лет позиционировал себя убежденным холостяком, «женатым» на своей работе, и дослужился до небывалых вершин… Чего только стоило предложение братьев встать у руля одного из их новых проектов в Москве?

О таком повышении можно было лишь мечтать.

Именно поэтому то, что произошло между мной и дочкой Артема казалось чем-то нереальным…

Как я, взрослый опытный мужик, мог допустить подобное?

Я не должен был так жестоко облажаться, ведь чувствовал, сука, с самого начала я чувствовал подвох…

В один момент я вдруг отчетливо осознал, что это она…

Вера. Верочка.

Язык тела. Запах. Повадки. Аура эта ее разрывная… Задумчивая любительница классической литературы со взглядом воинственной валькирии. Ебучее сочетание секса и ума.

Нужно было остановиться. Я должен был остановиться.

Но, увы, резьбу окончательно сорвало, когда я увидел ее подернутое негой наслаждения лицо…

Пиздец, какое красивое…. До полнейшего ухода в срыв… в крутое пике… В какой-то зыбкий черный морок чистейшей адовой похоти.

Я не смог остановиться, увы, ошалев от того, насколько мокрая и тесная она была внутри… даже не сразу доперев, что Верочка ещё невинна.

Ощущения шкалили. Все датчики были выкручены на максимум. К этому моменту я уже просто ни черта