Божественная одержимость - Кристина Руссо

— Потому что он хотел убить меня. — Он говорил так, как будто пытался разжевать это для меня. Когда я по-прежнему не отвечаю, он опустил подбородок и недовольно приподнял бровь, глядя на меня сверху вниз. — Поэтому я перерезал ему горло его же собственным клинком.

Это признание окатило меня, как ведро ледяной воды, заморозив на месте. Его слова пронеслись у меня в голове, когда я начала понимать, что он только что сказал.

В моем доме только что кого-то убили.

И, судя по выражению лица этого человека, это было не в первый раз. Для него или этого места.

— Наталья, что ты знаешь о Моретти?

Может быть, это был страх или паника, но как только я начала говорить, я уже не могла остановиться. — Им принадлежит большинство отелей и ресторанов в Нью-Йорке. И большая часть Америки. Они разбогатели в 1920-х годах. Они респектабельная семья с влиятельными связями...

— В респектабельных семьях не совершают покушений на убийство в их собственных домах.

— Они безумно богаты. В дома постоянно вламываются и грабят...

Что-то опасное промелькнуло в его глазах, приказывая мне замолчать.

Я скрестила руки на груди, успокаиваясь в тени; радуясь, что он не может видеть, как дрожит мой подбородок. — Я все еще понятия не имею, кто ты.

— Сальваторе не упоминал, что ты не в курсе. — Он вернулся на табурет, бормоча себе под нос: — Держу пари, ублюдок молился, чтобы это произошло. Следовало бы догадаться, что у него не хватит духу сделать это самому.

— Эй. — Мое предупреждение рассекло воздух. Несмотря на страх, пробирающийся по моим венам, моя территориальная сторона поднялась на поверхность. Никто так не говорил о моей семье.

Мужчина снова перевел взгляд на меня, что-то блеснуло в его глазах.

— Меня зовут Джованни ДеМоне, — заговорил Он спустя долгое время, направляясь к деревянной витрине с бутылками алкоголя на стене. Выбрав старое вино, он откупорил его пробкой, прежде чем налить в два бокала. Он протянул один мне. — Наталья, ты когда-нибудь слышала о чем-нибудь под названием "Мафия"?

В тот вечер я впервые в жизни выпила.

Мы распили бутылку красного в темноте кухни. Я зашила его колотую рану с помощью швейного набора. Все это время он рассказывал мне правду о наших семьях.

Наше наследие.

Cosa Nostra.

Я уставилась на серое покрывало, закрывающее большие окна моей спальни. Туман окутал девяностый с чем-то этаж Moretti Enterprises, превратив экстравагантный пентхаус в облака.

Повернувшись на другой бок, я натянула одеяло на голову и закрыла глаза.

Боль стучала у меня в висках, побуждая встать и выпить крепкий кофе или один из моих зеленых коктейлей. Мой желудок скрутило, угрожая опорожнить все, что в нем еще оставалось.

Дрожь пробежала по моему телу, леденя кровь в венах, когда я вспомнила слова Джио, сказанные прошлой ночью.

После того, как мы зашили его рану, мы напились в стельку. Ну, я напилась. Он был на шесть лет старше меня и ростом около шести футов четырех дюймов, так что, по логике вещей, он был тяжеловесом.

Джио помог мне добраться до моей комнаты. Он даже придерживал мои волосы, пока меня рвало в туалете, а затем помог мне лечь в постель, прежде чем уйти, чтобы вернуться на встречу с отцом.

Когда я спросила, действительно ли это было собрание Cosa Nostra, он не ответил; только сказал мне идти спать.

Я все еще была во вчерашней одежде, в обтягивающих джинсах мне было неудобно. Прошлой ночью я была слишком пьяна, чтобы переодеться, и теперь просто не могу встать с постели.

Все это по-прежнему давило на меня тяжелым грузом. Начиная с Колумбийского университета, столкнувшись с Тревором, сидя рядом с ним в классе, идя на вечеринку, снова столкнувшись с Тревором, оказавшись слишком близко к нему на кухне...

Потом, конечно, возвращение домой.

Я все еще в шоке. Сказать, что я была ошеломлена, было бы преуменьшением.

Но больше всего? Я чувствовала себя преданной.

Мне никто не сказал. Они оставили меня разгуливать как дуру.

Я два месяца играла в дом с Моретти, а шесть дружила с Кали.

Кали.

Внезапно в ее словах появилось гораздо больше смысла.

Просто будь осторожна, ладно? И звони мне в любое время и в любом месте, если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится.....

Теперь я знала все о ней и ее семье. Джио сказал мне.

Технологическая империя, черт возьми.

Они были торговцами оружием и хакерами.

Неужели вся элита — преступники?

Даже Зак был вовлечен. Он был наследником Латиноамериканского картеля, в настоящее время отвечал за операции в Северной Америке, когда ему было всего двадцать.

Честно. Что. За. Хрень.

Только в двенадцать мне удалось выбраться из постели. Я не хотела. Если бы я могла я бы впала в спячку до конца недели.

Но я не могу притворяться, что ничего не знаю.

Итак, приведя себя в порядок, я присоединилась к своей семье в комнате отдыха, где каждый субботним днем занималась своими делами.

Они обратили на меня свое внимание, когда увидели, что я стою в стороне.

Говоря это, я смотрел прямо на отца. — Я знаю.

Последовало молчание, пока он складывал кусочки воедино, его эмоции были для меня дилеммой.

— О, grazie, Dio11, — с облегчением выдохнула Инес. — Я не думала, что смогу дольше продержаться.

— Как раз вовремя, Лия. — Нико подошел и встал рядом со мной, предлагая кусочек своей плитки шоколада. Я откинула его растрепанные черные волосы назад, но не приняла предложение.

— Вы все знали? — Мой голос прозвучал тише, чем предполагалось, когда я снова подняла глаза.

— Хорошо. Семейное собрание. — В тот момент, когда Сальваторе сказал это, Нико отошел от меня и присоединился ко всем остальным на диване в комнате для разговоров. Когда я не пошевелилась, папа заговорил снова. — Иди сядь, cara. Per favore12.

Я села.

Сначала было неловко.

Я не знала, что чувствовать.

Тема итало-американской мафии сама по себе была серьезной темой, не говоря уже о сложностях преступного мира, но они, казалось, были рады наконец поделиться со мной этой частью своей жизни.

— Не сердись на нас, Лия. Пожалуйста. — Кармен села рядом со мной, теребя рукава кашемирового свитера, который я подарила ей на Рождество, в то время как наша младшая сестра села по другую сторону от меня.

— Мы хотели тебе сказать, —