Не родись красивой. Манекенщица - Мария Королева

в основном эксцентричные полу-маргинальные личности, считающие себя художниками, писателями и поэтами. Лучшей маминой подругой считалась сорокалетняя Ира Галина, в узких кругах известная как Ирка-Хохлома. Хохлома была валютной проституткой. Она и подругу уговаривала попробовать, но у той все же хватило ума отказаться. Забавно, но именно Ирка-Хохлома и устроила судьбу Александрининой мамы — причем вопреки собственному желанию. Был у нее клиент — итальянец русского происхождения с неподходящим для иностранца именем Степан. Ирка даже замуж за него рассчитывала выскочить и уехать навсегда из Союза, и, кажется, итальяшка ее желание полностью разделял. Однажды Ирка привела его в какие-то гости похвастаться необычным кавалером. И зря. Потому что Алина мама тоже была там, и римский Степан потерял голову. Нельзя сказать, чтобы это было взаимно. Если честно, ей показалось, что он простоват и грубоват. Но это был шанс. И, неглупая от природы, Даймонд ухватилась за него. Короче, в итоге замуж за Степана вышла она, а Ирка-Хохлома так и осталась в Москве. Даймонд же вместе с дочкой Алей перебралась в Италию. Оттуда — в Америку, где Степану предложили неплохую работу в Лос-Анджелесе.

Александрина никогда не училась в школе. То есть она была бы рада, но, когда мама вспомнила об этом, девочке уже исполнилось двенадцать лет. Писать она не умела, читала с ошибками и говорила по-английски с чудовищным произношением. Даймонд махнула рукой на подрастающую дочь — что там Аля, когда у нее самой столько проблем! Во-первых, рассталась со Степаном. Во-вторых, умудрилась забеременеть от какого-то темнокожего рэппера. В-третьих, никак не могла найти себе работу. Посудомойкой или отельной горничной становиться не хотелось. Мечтала петь. Но если в патриархальной России ее репертуар считался экзотическим, то в свободной Америке подобные песни исполнял любой уличный шарманщик. Неудачливой певице ничего не оставалось, как спиваться и сходить с ума, а дочь тем временем развивалась и взрослела. Аля, конечно, была полностью предоставлена самой себе.

В тринадцать лет девочка выкурила первую сигарету с марихуаной. В четырнадцать не пришла домой ночевать. В пятнадцать стала завсегдатаем всех местных ночных клубов, даже тех, куда не пускали до двадцати одного года.

Мама тем временем ударилась в религию, читала Библию на русском языке, тихонько распевала псалмы и пыталась наставить взбалмошную Алю на путь истинный.

— Возлюби ближнего своего! — патетически восклицала мама.

И Аля возлюбила. На заднем сиденье автомобиля. На крыше небоскреба. Просто на траве. Даже в безумной толкотне модного ночного клуба.

Именно в ночном клубе шестнадцатилетней Александрине и улыбнулось счастье в лице полномочного представителя клуба, полноватого брюнета в смешных полосатых штанах. Он подошел к танцующей Але и сказал:

— А тебе известно, что ты красавица?

— Пошел ты, — огрызнулась она, продолжая танцевать. Аля уже проглотила таблетку экстези, ей хотелось только одного — движения, и чтобы музыка никогда не кончалась, и чтобы вокруг все танцевали! А тут какой-то урод пристает.

— Нет, я совсем не это имел в виду, — он усмехнулся, — знаешь, я менеджер модельного агентства «Голливуд моделз». Ты могла бы нам подойти.

— Пошел ты, — тупо повторила Аля.

— Ты под чем? — миролюбиво спросил он.

— А ты что, коп? Я не дура.

— Понятно, значит, под колесами. Знаешь, милая, лучше бы тебе этого всего не принимать. Короче, я оставлю тебе свою визитку, если надумаешь — позвони.

Она взяла визитную карточку, только чтобы он отвязался.

И конечно же не стала звонить. Что у нее, других дел мало? Но однажды, через несколько недель после Алиного знакомства с толстяком, визитную карточку нашла мать:

— Детка, что это у тебя?

— Да ничего, выброси. Какой-то тип привязался, наверное, трахнуть меня хотел.

— Ты думаешь? — заинтересовалась мама. — Расскажи поподробнее.

Александрина послушно рассказала, опустив разве что таблеточную тему. И Даймонд, обычно равнодушная, сосредоточенная только на себе, вдруг заявила:

— Аля, позвони ему! Вдруг он поможет хоть тебе выбиться в люди, раз уж у меня нечего не вышло. Позвони обязательно, слышишь? Такой шанс выпадает раз в жизни.

Так Александрина стала фотомоделью. Конечно, не сразу. Сначала ее заставили похудеть на восемь килограммов. В то время в Америке вошли в моду термокостюмы для похудания — так называемые «потелки», похожие на космический скафандр. Каждый день Аля надевала свою «потелку» и сорок минут бегала вокруг квартала.

Ей повезло. Она не походила на типичную американскую фотомодель, поэтому на нее сразу обратили внимание. Аля снялась для двух журнальных обложек и в трех телевизионных роликах. Она активно участвовала в показах мод, и через несколько месяцев они с Даймонд переехали в более просторную квартиру ближе к центру.

Она могла бы стать и топ-моделью. Вполне могла бы.

Но вместе этого повторила судьбу своей матери — с точностью до наоборот.

Однажды на одном из показов мод Аля познакомилась с потрясающим мужчиной. Обычно расчетливая и циничная, тут она влюбилась с первого взгляда. Мужчина был русским, одним из первых кооператоров.

Его поразила хрупкая красота молоденькой землячки, и он предложил ей руку (разумеется, вместе с сердцем).

Так Аля вернулась на родину.

Ее первого мужа звали Иван Калмык.

Глава 6

Нина Орлова не любила телефон. Нет, не любила — это слабо сказано. Она его ненавидела. Телефон был ее врагом. Иногда он надолго замолкал, но Нина знала, что телефон предательски затаился, ожидая самой неподходящей минуты, чтобы нарушить ее спокойствие дребезжащим звонком. Чаще всего на проводе была Александрина Шустряк.

— Ниночка, у меня хорошая новость, — весело сообщала она, — ты понравилась одному влиятельному, богатому человеку. Сегодня у тебя с ним встреча. Запиши, пожалуйста, адрес, он пригласил тебя в шикарный ресторан.

И Нина послушно запоминала адрес, потом она доставала из шкафа свое лучшее вечернее платье, подкрашивала ресницы и губы и ехала на встречу — красивая, улыбающаяся. Надо сказать, не все «влиятельные и богатые» были такими приятными, как Иван Калмык. Был среди них и пожилой сладострастник по фамилии Лошадь, который красноречиво ощупывал Нинины колени, сидя напротив нее за столиком дорогого ресторана. Был и предприниматель Горяев, от которого пахло так, словно он не мылся и не чистил зубы как минимум лет пятьдесят. Нина не удивлялась, почему Горяев предпочитал общество эскорт-девушек — любую другую просто стошнило бы, подойди он к ней ближе чем на пять метров. Был и импозантный, седовласый бизнесмен Каримов, владелец четырех антикварных лавок. Нина симпатизировала Каримову больше других. До тех пор пока он не попытался изнасиловать ее прямо в лифте, где к тому же находилось еще несколько незнакомых людей.

Поэтому когда в