Селянин - Altupi

— Он сказал, что к друзьям пошёл. И сейчас к ним собирался. Машину на мойку и ночью в клуб к девочкам. Я ему все ключи отдала.

— Вот зачем? — прикрикнул отец, что в отношении матери было редкостью, и остановился перед сыном, протянул руку. — Давай сюда.

— Не отдам! — Кирилла зло взяло. Он заупрямился, планы уехать в деревню трещали по швам. — Это моя собственность! По документам моя! Вы не имеете права мне указывать!

— Ах ты гад! — отец со всего маха отвесил ему затрещину и, пока сынок хватался за припечатанное к черепу ухо, завалил его на кровать, перевернул и вытащил из карманов вообще всё — ключи, деньги, смартфон. Вытащил и пихнул его ещё раз, для острастки.

— Не имеешь права! — завопил вырвавшийся Кирилл. — Это всё моё! Я и квартиру продам, и машину продам, чтобы на операцию деньги найти! Вы мне не помешаете! И с Егором не разлучите! А разлучите, сами об этом пожалеете! Мне, кроме Егора, никто не нужен! И мама Галя мне дороже, чем вы! Она мне роднее! Поняли?!

Мать сжала накрашенные губы, хранила молчание и даже по обыкновению не хваталась за сердце. Отец его вопли вниманием вообще не удостоил — он рассматривал оказавшийся в руках покоцанный смартфон. И складывал два плюс два. И сложил, после чего быстро поднял голову.

— Телефон!.. Ты сказал, он не работает! Ты деньги на новый брал!

— Я и купил! — Кирилл почуял, что дело пахнет керосином. Так по-детски спалился! — А этот потом починил. Что, его выкидывать теперь?

— Где новый? Сюда его дай!

Кирилл медлил. Не хотел отдавать. Знал, что отберут, а это подарок для Егора. Хотя… не видать ему теперь Егора. Блять, ну что за хуйня?!

Отец не убирал руку. Он и мать коршунами смотрели на него, готовые выдать новую порцию головомойки. Кирилл, ненавидя всех, подошёл к шкафу и с меньшим трудом, чем в прошлый раз, вытащил коробку. Отец тут же выхватил её, нервно раскрыл, выронив инструкцию и шнур от зарядки, повертел выключенный смартфон и явно вознамерился унести его с собой.

— Оставь! — Кирилл потянул девайс и коробку на себя. — Там симки нет, я и так никому позвонить не смогу. Что тебе, жалко? Пусть у меня будет.

Отец заколебался, но разжал пальцы.

— Не дай бог я узнаю, что ты общаешься с этим парнем! — прошипел он. — Из комнаты ни ногой! Только в туалет. Лен, поняла? Никуда его не пускать! Ни к каким друзьям — он врёт! Денег не давать! Хватит, шутки кончились! Хорошо ещё Мамонов человек нормальный, с юмором… Кирилл, ты меня понял?

Кирилл демонстративно отвернулся к окну. Отец наклонился над кроватью, захлопнул его ноутбук и сунул под мышку. Родители вышли, дверь за ними закрылась, наступила тишина. Кирилла злила она, и всё вокруг. Он судорожно упаковывал смартфон и бесился от происходящего. Размышлял, как поступить. Конечно, уйти! Взять сэкономленные деньги и уехать! Назло, блять, всем.

Шум в замочной скважине отправил его планы к чертям — закрыли как арестанта! Суки!

Кирилл отложил на тумбочку коробку и лёг на кровать. Некоторое время лежал в прострации, не замечая ни как солнце смещается к западу, покидая его комнату, ни как со лба скатывается пот, уже пропитавший футболку на груди и спине, ни как, подбираясь к нему, летает муха. Вообще ничего не замечал и ни о чём не думал. Но скоро сознание начало возвращаться к нему, а с ним и щемящая боль на душе — он не увидит сегодня Егора! Блять, утром даже не отправил ему эсэмэску: элементарно проспал его шестичасовую побудку, а потом не сразу сообразил и ещё устыдился вчерашних пьяных бредней. И вообще надеялся его к вечеру увидеть, обнять и не разлучаться. А Егор теперь ждёт, занимается какими-нибудь домашними делами, например, траву перед домом косит и на дорогу посматривает — не едет ли там в клубах пыли серебристый «Фольксваген»?

Нет, не едет.

Блять!

Кирилл стукнул кулаком по матрацу и резко сел. Но его злоба была беззубой, и он снова лёг, подложил руки под голову. Нашёл глазами муху, чёрной точкой бегающую по натяжному потолку.

Когда Егор не дождётся и ляжет спать в одиночестве на сдвинутых кроватях, он же не поймёт, что его любимого заперли на замок в собственной комнате. Он же решит, что его обманули, бросили. Опираясь на вчерашнюю пьянку, он подумает, что Кир загулял, запил, променял его на быдло-друзей и шлюх. Какой кошмар будет твориться в голове Егора!

Кириллу было страшно это представить. Бедный-бедный Егор, ещё не до конца отогревшийся после суки Виталика, и вот опять такая травма! Ложная, ненужная травма! Его низкая самооценка упадёт ниже некуда. Егор будет лежать в холодной кровати, терзаться и крепиться, повторять себе, что так и должно было быть, что ничего иного он не ждал и готовился к тому, что он не ровня клубам и богатой разгульной жизни.

Душевная боль стала невыносимой. Кирилл скорчился в позе эмбриона, подмял под себя одеяло и плед, впился в них ногтями. Господи, чему он послужил виной? Как всё исправить? Почему не ушёл из дома сразу, как только получил ключи, без телефона? А теперь Егор будет мучиться чувством неполноценности и окончательно потеряет веру в людей.

Кирилл бы полжизни отдал, чтобы оградить Егора от страданий, но он даже не мог связаться с ним. Смарт и ноут отобрали, не позвонишь. Полностью отрезан от мира. Не в окно же кричать? Хотя…

Он, путаясь в ногах, вскочил с кровати, отдёрнул тюлевую штору, повернул ручку пластиковой рамы и настежь распахнул среднюю створку. Из окна пахнуло сухим жаром и выхлопами, зазвенели детские голоса и фиговенькая музычка. Окно выходило во двор, четвёртый этаж — докричаться было реально. Кирилл сдвинул цветочные горшки и высунулся по пояс. Внизу у подъезда на лавочке сидели подростки и, наклонившись друг к другу, слушали в телефоне тот самый дребезжащий рэп. Но то, что они с телефоном — хорошо.

— Эй, пацаны! — крикнул Кирилл. — Пацаны! На лавке! Эй!

Пацаны подняли головы, нашли глазами его.

— Пацаны, сделайте доброе дело! Меня в квартире закрыли без мобилы, а мне позвонить срочно надо. Наберите…