Долг Короля - Риссен Райз

— Нет, не все, конечно же. Но, думаю, процентов семьдесят я прочел. Впрочем, здесь еще не все мои книги. Основная библиотека находится в замке в Кандарине.

— Можете назвать любимую книгу?

— Трудно сказать. Я не привязываюсь к книгам… Хотя есть одна трилогия, которую я перечитывал раза четыре. «Властелин горы» Артура Дейли. Пожалуй, она любимая. Из этой трилогии больше всего нравится часть «Медь», в ней главный герой становится таким, каким хотел бы быть я. Думаю, что однажды стану. Чтение и долгие прогулки верхом расслабляют меня лучше всего. Хотя в последнее время все реже удается посвятить время себе.

— Вы замкнутый человек, ваша светлость.

— И да и нет. Я легко завожу разговоры с людьми, но настоящий друг у меня только один. Пустое общение ни о чем отнимает много энергии и времени, а этого никогда не бывает слишком много.

— То есть, выход в свет — это трата времени?

— (Смеется.) Примерно так. Если я не смогу на званом вечере обзавестись хорошими связями, я просто не пойду. Предпочту почитать книгу.

— Вы очень погружены в работу. Насколько я знаю, вы спите всего четыре часа и с самого раннего утра занимаетесь делами. В чем вы находите источник сил, что позволяет вам не перегорать?

— Пожалуй, мой первый источник сил — это народ, что бы вы об этом ни думали. Я родился в военное время, и в нашей семье не было принято пировать во время чумы. Ни меня, ни сестру не баловали и всегда наглядно показывали, каким трудом дается то, что мы имеем.

— Что вы имеете в виду?

— Когда мне было лет шесть, отец на лето отдал меня в крестьянскую семью, чтобы я на себе испытал, что такое мести полы, варить себе еду и так далее.

— Вас? Герцога?!

— Никто не собирался давать мне поблажек только потому, что я родился с серебряной ложкой во рту. Отец считал, что я должен уметь делать все самостоятельно. Он говорил, что никто не может предугадать, как сложится жизнь, и в какой момент могут закончиться погожие деньки. Мама его очень поддерживала в этом, хотя мне казалось несправедливым, что я должен сам себе одежду шить.

— Вам приходилось даже шить?

— Ну не то чтобы шить, скорее, латать. Была забавная история. Утром, еще засветло, меня отправили на выгон коров. Идти на нужное место далеко, через несколько чужих огромных пастбищ. А всю ночь стояла страшная жара, я спал на лавке с другими детьми и измучился, сил не было даже встать. Кое-как растолкали меня, я поплелся за стадом. Коровы на пастбище идут сами, пастуху остается только подгонять стадо, чтобы не разбредалось. Но я был так измотан бессонной ночью, что решил схитрить и доехать на корове верхом. Взял одну рогатую и стал думать, как на нее забраться. Корова высокая, а я был еще маленький. Хотел заставить ее лечь, но корова — не лошадь, на землю не ляжет, пока до пастбища не дойдет. Я подвел ее к дереву, забрался на ветку, и думал оттуда на спину ей спрыгнуть. Спрыгнул, корова испугалась, сорвалась в бег. А хребет у нее жесткий и острый, спина узкая, на бедрах мослы одни торчат. Мало что причинное место об нее отбил, так еще и слетел кубарем. Порвал штаны, рубаху, шишек набил, а корова повернулась — и на меня. Я так быстро никогда не бегал! Но она меня догнала и подняла на рога. Как я не умер — не знаю. Отбился от нее палкой. Вернулся домой в рванине, соврал, что горниды напали, а я отбился. Мне, конечно, никто не поверил и быстро выпытал, как было дело. Папаша — я имею в виду отца семейства — прописал мне десять ударов розгой и заставил чинить одежду. Два дня я ходил в этом тряпье, кое-как нитками стянутом, потом уже мне матушка — старшая жена — сшила новую рубашку.

— Поверить не могу! Вас даже розгами били?! Выходит, вы в полной мере прочувствовали, какова жизнь простого народа!

— Не в полной. (Смеется.) Невозможно за три месяца узнать все. Я только посмотрел и немногое попробовал. Тяжелой работы ребенку знатного рода никто не доверит, так что основными моими занятиями были выпас скота и маслобойня. Я делаю отличное масло и знаю о нем все! Жизнь в деревне многому меня научила, поэтому я понимаю народ. Мой отец всегда твердил, что хороший правитель в первую очередь думает о нуждах крестьянства, затем — о нуждах ремесленников и в последнюю очередь — о себе. Если правитель будет поступать так, то крестьяне и ремесленники будут думать о правителе. Моя задача — поддерживать эффективное управление, чтобы люди не жаловались. Конечно, всегда есть недовольные, это нормально. Но подавляющее большинство поддерживает меня и дает самый большой стимул продолжать в том же темпе. Когда я вижу результат своих трудов, то заряжаюсь энергией. Это, кстати, ответ на ваш вопрос.

— Вы сказали, что источника энергии два. В чем второй источник?

— В Рин.

— Рин Кисеки — сложная персона, а ваши отношения похожи на любовную авантюру. Трудно представить, что вы настроены серьезно.

(Герцог улыбается, но улыбка не из приятных. В глазах — сталь и лед. Кажется, я хожу по острию ножа.)

— Рин — не авантюра.

— Вы знаете ее сложный статус и тяжелое прошлое. Что вы испытывали, когда она открылась вам?

— Шок и счастье. Понимаете, для меня с пятнадцати лет нет и не было задачи важнее, чем добиться расположения этой женщины. Я совершенно серьезен и рассчитываю, что она станет моей женой. Я хочу сделать ее счастливой, я хочу, чтобы она улыбалась. И делаю для этого все возможное.

— Почему для вас это так важно? Я прошу прощения, если это прозвучит грубо, но с вашими данными можно добиться расположения любой женщины в мире. Почему вы беретесь за практически провальную миссию? Почему вам так важно завоевать ту, которая даже не хочет быть завоеванной?

Молчит. Долго смотрит в сторону. Он напряжен, это чувствуется.

— Вы не знаете ответа?

— Вы откровенны на грани фола. Не то чтобы я не знал ответа. Скорее, я боюсь его говорить. Вы влюблялись когда-нибудь?

— Да. Уверен, я пойму ваши чувства.

— Вы встретили женщину, в которой вам понравилась походка, взгляд, цвет волос, запах, голос. Понравилось, что она говорит. Она очаровала вас, да? Вы влюбились и решили, что нужно сделать эту женщину своей. Так?

— Пожалуй, что так.

— Но у меня с Рин ничего такого не было. Думаю,