Пламя в моем сердце - Рита Трофимова

— А это ещё кто? — Лицо Разинской удивлённо вытянулось, глаза округлились.

— Неважно, Таня, мне нужно идти.

Однако та, не отставала ни на шаг, продолжала идти рядом.

— Познакомишь?

— Конечно, нет. С чего бы это?

— Тебе жалко, что ли?

— Жалко. Потому что он только мой!

— Твой? Хм… Ну, Альтман, ты даёшь! Завела себе богатенького мужика? А не жирно ли тебе будет? И муж и любовник.

— Любовник? — засмеялась Лина. — Это мой папа!

— Папа? Врёшь! У тебя отродясь его не было. Да и на папу он совсем не тянет. Он что тебя в пятнадцать заделал?

Лина, улыбнувшись, пожала плечами, ведь Танюша почти угадала, ошиблась всего на год-два.

Услышал ли Леон Александрович их разговор, а может ему интуиция подсказала, но он ускорил шаг. А когда поравнялся с Линой, обнял её за плечи.

— Ну что, дочь, освободилась? Какая у нас на сегодня программа?

Разинская так и зависла с открытым ртом.

А Лине захотелось высунуть язык, или скорчить ей злобную рожицу, совсем как в детстве.

* * *

Свадьбу Элы и дяди Эдика играли в ресторане, в кругу самых близких людей. Среди приглашённых были родители, питерские родственники Полянских, Нина Георгиевна — нянька Филиппа и любимая тётя Эмма с сыном Ником.

Эла ожидаемо отказалась от платья, подаренного ей Леоном Александровичем, не то что примерить, даже взглянуть в его сторону не захотела. Выбрала новый, элегантный и изысканный наряд невесты. Надела серьги Изольды Дмитриевны, всё для того, чтобы угодить будущей свекрови.

Лина с восторгом смотрела на красавицу Элу, она всегда была для неё эталоном красоты. Женственная. Утончённая. Милая. Они с дядей Эдиком были такой замечательной парой. Оба улыбались, держась за руки, совсем как юные влюблённые. Их лица светились от счастья.

Даже чопорная Изольда Дмитриевна прослезилась, а Филипп Эдуардович, дедушка Филиппа поднял бокал и проскандировал тост: «Давно в нашей семье не было звонкого смеха и топота детских ножек. Вам, молодым, нужно срочно заняться этим вопросом. Ты уж давай сын, не подкачай. Счастья вам, дети и… горько!». По залу прокатился весёлый гул голосов, крики «Горько» и звон рюмок.

К слову, новость о женитьбе Филиппа Изольда Дмитриевна восприняла без особого восторга. Она первая подошла к Филиппу и Лине и даже попыталась отчитать внука за то, что он не посоветовался, не познакомил её и деда Филиппа с будущей женой. Высказывала-то она ему, но при этом пристально и пытливо разглядывала Лину. Тонкие губы Изольды недовольно кривились, во взгляде угадывалась затаённая обида. От неловкости момента Лине хотелось залезть под стол или убежать куда подальше.

— А вы приходите с дедом к нам в гости, вот и познакомитесь. — Филипп взял Лину за руку, всем своим видом давая понять, что ни за что не даст её в обиду.

— И правда, приходите, Изольда Дмитриевна, я поиграю вам на рояле, — подала голос Лина.

— Ещё одна пианистка, — прищурилась та. — Да уж наслышана я…

— Бабушка Изольда. Бабуля, — с улыбкой перебил её Филипп. — Давай не будем ссориться в такой замечательный день.

Изольда Дмитриевна так и застыла на полуслове. Лина знала, что между ней и Филиппом был давний конфликт. Ещё в пятнадцать, в самый разгар подросткового бунта, он перестал называть её бабушкой, дразня своим непослушанием и дерзким: «Изольда».

— Что ты сказал? — растерянно пробормотала она, сглотнув.

— Бабуля, мы тебя любим, — без тени иронии повторил Филипп, чем окончательно её обезоружил.

— Линочка умница, хорошая девочка, — вступилась за неё Нина Георгиевна. — Нашему Филиппу очень повезло.

— Ну, что ж, посмотрим, посмотрим, — Изольда Дмитриевна задумчиво поджала губы и, постояв с минуту, ушла к мужу.

Во время банкета Лина сидела между Филиппом и двоюродным братом Ником. Она общалась с ним на немецком, переводила реплики ведущего и пыталась донести шутки. Ник, как любой аспи, нуждался в опеке и поддержке, сложно ему было находиться в шуме и суете, видеть незнакомые лица. Лина, не задумываясь, взяла над ним шефство.

— Надо же, а я и не знал, что ты так свободно на немецком шпрехаешь, — удивился Филипп. — Жена немка. Раньше я не задумывался над этим.

— Что он сказал? — с серьёзным видом спросил у Лины Ник, бросив на Филиппа быстрый взгляд.

— Он сказал, что немецкий язык звучит очень благородно и красиво, — улыбнулась ему Лина.

— Почему твой парень не говорит на немецком?

— Не знаю, не было надобности учить. Но он неплохо знает английский, так что вы можете с ним свободно пообщаться.

Ник немного помолчал, наблюдая за женихом и невестой, а потом обернулся к Лине и задал вопрос из разряда риторических.

— Зачем люди женятся?

— Ну… — задумалась Лина. — Очевидно, для того, чтобы быть счастливыми.

— И ты счастлива, — ровно и всё с той же серьезной миной выдал Ник. Если бы Лина не знала, что Нику сложного даются эмоции, могла бы расценить его реплику как упрёк или обиду. Но это был не вопрос, скорее, утверждение.

— Да, Ник, я очень счастлива, — засмеялась она.

— Нужно учиться быть счастливым, — философски изрёк он.

Свадьбу Лины и Филиппа сыграли ровно через неделю после свадьбы Элы и дяди Эдика.

За день до торжества Лина вернулась в квартиру Альтман. Это Эла настояла на том, чтобы она провела ночь дома, в кругу семьи.

— Таковы традиции, — убеждала она Лину. — Жених не должен видеть, как собирают его невесту. Ну и вообще, отдохните друг от друга хотя бы денёк. Пригласи подружек, устройте девичник. Ничего не случится с твоим Филиппом.

— Но мы уже женаты! Да и кого мне приглашать? Разве что Лёху? — иронизировала Лина, но потом смирилась с доводами Элы. Ей и самой хотелось выспаться и выглядеть свежо.

А девичник они провели с мамой Мартой, тётей Эммой, Элой и Ником.

Марта встретила Лину с виноватой улыбкой и поначалу заискивающе смотрела на дочь, но потом повеселела, разговорилась и уже не отходила от Лины ни на шаг. Они с тётей Эммой наготовили вкусной еды и хорошо посидели в тесном кругу родных. За разговорами пили Мартино вино, вспоминали трудное послевоенное детство, родителей, плакали и пели старые немецкие песни. Даже Эла удивила всех, затянув известный хит Раммов