Седина в бороду в 50 - Юлия Ильская

– Мужчина, говоришь? Ты – бык, Андрей. Осеменитель, – усмехаюсь. – И если я тебя сейчас прощу, ты их забудешь и вернёшься?

– Разумеется. Она мне никогда не была нужна. Это было… помутнение. Кризис.

– Седина в бороду… – подсказываю.

– Вот-вот. Мне просто хотелось почувствовать, что я ещё что-то значу. Она тешила моё эго. Но я её не любил. Никогда. Я всегда любил только тебя, Марин. Я просто не думал, что ты узнаешь…

– А, то есть за спиной предавать – нормально? Пока никто не знает?

– Нет, Марин! Я не думал, что всё зайдёт так далеко. Я хочу, чтобы у нас всё было хорошо. У нас же дети…

– У нас не грудные дети. Всё поймут, когда я им расскажу.

– Не надо, Марин… зачем детей впутывать?

– Затем, что ты – подонок. Пусть держатся от тебя подальше.

Андрей морщится, как от зубной боли.

– Хватит, – я встаю. – Концерт окончен. Актёров прошу удалиться.

Он смотрит, ошарашенный.

– Ты что, серьёзно?..

– Серьёзнее некуда. Я тебя не прощу. Никогда. Можешь хоть на коленях тут ползать. Вперёд. Собрал вещи – и на выход.

– Марин, ты не можешь меня выгнать. Это наша общая квартира!

– Ещё как могу. Хочешь, докажу? Сейчас вот это горячее мясо тебе на башку надену. Опять в больницу поедешь. Только теперь – с ожогами.

– Марина, не надо… – Андрей косится на тарелку.

Видно, прикидывает: остыло или нет. Но над тарелкой вьётся пар.

– Считаю до трёх. Не исчезнешь – всё окажется у тебя на морде.

– Марина… я же хотел по-хорошему…

– А я не хочу с тобой – ни по-хорошему, ни по-плохому. На выход.

Я поднимаю тарелку.

– Марина! Остановись! Поставь тарелку!

– Сам напросился.

Андрей вскакивает и пятится к двери.

– Раз не хочешь по-хорошему, тогда примешь мои условия при разводе! Ресторан делить не буду! Поняла?!

– Поняла-поняла, – киваю. – Лови!

Андрей пулей несётся в прихожую.

– И квартиру я делить не буду! Уйдёшь в одних трусах! – орёт он напоследок.

– Да-да, слышу, – спокойно отвечаю.

Дверь хлопает. Тишина. Я проверяю телефон – всё отлично записалось.

Фотографирую роскошные цветы и накрытый стол. Пусть будет. На всякий случай.

Тут же начинает звонить телефон. Номер незнакомый.

– Да? – отрывисто отвечаю.

– Марина, ты хорошо подумай, – раздаётся голос Андрея. – У меня есть связи. Есть деньги. Я отсужу всё. Ты хочешь остаться на старости лет нищей?

– Да пошёл ты… – отключаюсь.

Телефон снова звонит. Я выключаю звук и засовываю его под подушку на диване. Руки дрожат – теперь уже не от обиды, а от желания настучать Андрею по наглой роже.

Я сейчас такая злая, что, кажется, могу перевернуть весь мир.

Нет, мерзавец. Так просто я не сдамся.

Каков нахал! Цветочки, ужин – и всё? И жена растаяла, простила измену, ребёнка на стороне, и его слова обидные…

Про выжившую из ума старуху.

Как же дёшево он меня оценивает.

Я начинаю собирать цветы в кучу. Тащу их в прихожую. Завтра выкину на помойку. Не нужны мне его подачки.

Смотрю на стол – мясо почти нетронутое. Остыло. Подливка покрылась жирной плёнкой.

Надо было всё-таки вылить это ему на голову. Добрая я, чересчур.

Противно. Как будто собаке кость бросил – и ждёт, что я снова хвостом вилять начну.

Беру тяжелую тарелку и несу её на кухню. В этот момент в дверь звонят. Настойчиво.

– Да чтоб тебя! – выдыхаю. – Успокоишься ты сегодня или нет?

Сейчас я точно сделаю то, что задумала.

Распахиваю дверь. Передо мной – мужская фигура.

– Ты с первого раза не понимаешь, что ли?! – рявкну и вываливаю мясо с подливкой ему на голову.

Глава 24

– Рыжая, ты сдурела, что ли?! – раздаётся грозный рык. – Ты что делаешь?!

– Ой… – я замираю, хлопаю глазами.

Андрей меня "рыжей" никогда не называл… Да и голос не его. Приглядываюсь, пытаясь сквозь густую подливку разглядеть гостя, который сыплет отборным матом и протирает глаза.

– Орлов?! Ты?! Ты чего здесь?! – наконец узнаю я.

– Поговорить приехал, – бурчит он и заходит без приглашения. – А заодно и искупаться!

– Я тебя не ждала, – огрызаюсь.

– Ага, зато встретила шикарно, – бурчит он.

Надо бы извиниться… но я в таком состоянии, что ненавижу всех мужчин разом.

Будьте вы неладны, мерзкие предатели!

Этот – не лучше.

Я ведь просила его по-человечески, а он начал выпендриваться.

Не зря получил.

– Показывай, где ванна, – командует Орлов. – И полотенце дай!

Я смотрю на него: такой грозный, с головы стекает подливка, а на макушке красуется кусок мяса.

Кусаю губу. Пытаюсь держать лицо. Но внутри уже булькает смех.

Он рявкает:

– Не смешно!

Это добивает. Я хохочу так, что из глаз текут слёзы.

– Ну, Рыжая… Подожди… – машет он пальцем и уходит в ванную.

Я успокаиваюсь только после стакана воды. Все они одинаковые… Только командиров из себя строить и умеют.

Привожу в порядок прихожую, ставлю чайник.

Павел появляется в дверях кухни:

– Это у тебя тут что? Склад сена? – он кивает на прихожую, где пройти невозможно из-за букетов.

– Муж прощения приходил просить.

– Я так понимаю, не простила?

– Нет, конечно, – фыркаю презрительно. – Я думала, ты – это он. Вот и досталось тебе угощение для Андрея.

– Если бы ты брала трубку, знала бы, что это я, – ехидно говорит Павел.

Мне нечего ответить, и я лишь пожимаю плечами.

Невольно рассматриваю его: сильные, жилистые руки, мощные плечи. Да он вообще ничего. Наверное, из спортзала не вылезает.

– Рубашку закинул в машинку, а пиджак, похоже, придётся выбросить, – поясняет Павел и садится за стол, ничуть не стесняясь.

– Ну извини. Вещи Андрея я тоже выкинула.

– Ты что, думаешь, я надену его шмотки?! – Павел брезгливо морщится.

– Ладно, не злись. Я не специально, – миролюбиво говорю. – Я чай приготовила.

Павел берёт чашку из моих рук. Наши пальцы будто случайно встречаются. Он смотрит мне в глаза пристально.

Только я уже стреляный воробей. Все правила флирта знаю. Эти штуки