Останься в прошлом - Алиса Вишня

на две семьи, а все думают, что он белый и пушистый. Моя мама страдает из-за этого! И его жена тоже. И я, потому что вынужден приходить, когда у них гости, и изображать любящего сына, зная, как меня ненавидит та, кого считают моей матерью. Я стараюсь у них не бывать, или приходить, когда ее дома нет! Да и отец… Он бы и не признал меня, помогал бы тайно, если бы мама его не шантажировала.

– Да ты чего! – ахнула я – Даже так?

– Да, вот такие мерзости скрываются за фасадом респектабельности. Маму я не осуждаю – она заботилась обо мне. А про отца хочу рассказать.

Немного подумав, я сказала Марку, что не буду раскрывать тайны его семьи в своем репортаже. Просто не буду – и все. А если он хочет вывести отца на чистую воду – пусть обращается к желтой прессе.

– Я же обещал тебе сенсацию! – упрямился Марк.

Я его прервала, потому что не желала слушать о своем непрофессионализме. Какая есть. По другому поступить не могу – Марк стал звездой не только благодаря своему таланту и упорному труду, но и при помощи отца, о чем он даже думать не хочет. А то, что он собирается сделать – предательство. Да и я его отцу обязана. А в своих отношениях и лжи пусть взрослые разбираются сами – не наше дело. В общем, я уговорила любимого подождать с разоблачениями.

… Мы гуляли каждый день, вернее, каждый вечер. И где только не были! В кино ходили на мультики, в кафешках заказывали горячий шоколад, в парке кормили белок. Даже на каток сходили, а потом на матч местной хоккейной команды – по желанию Марка. А иногда мы просто катались по ночному городу, или на машине, или в метро, или просто на троллебусах или трамваях , пересаживаясь с одного транспорта на другой. И целовались, жадно, до одури, будто век не виделись, или будто расстаемся на долго – в метро, в кафе, на улице. И, удивительно, но мне было все равно, что смотрят люди. Я гордилась своим парнем, и хотела, что бы все знали – он мой!

Иногда мы вели себя, как влюбленные подростки, и прикалывались, как дети. Например, пытались прокатится бесплатно, а когда нас настиг кондуктор, бегали от него по салону, а потом выскочили из почти тронувшегося автобуса.

И много разговаривали – о себе, о людях, о книгах и фильмах, даже об НЛО. У нас оказалось много общего, этакие точки соприкосновения. А то, что мы оба забываем выключать свет, уходя из дома, меня умилило.

Но… В наших отношениях мы жили одним днем, одним моментом, и никогда, даже словом или намеком не обсуждали наше совместное будущее. Никогда.

Марк тратил деньги, на кафешки и разные другие милости, а я придумывала способы платить самой, но незаметно, что бы не обидеть парня. Поступала так, ибо Марк признался: он не может дарить мне дорогие подарки, только по мелочи , потому что у него нет денег. Отец оплачивал обучение, и все – он считал, что Марку пора учиться самостоятельности. Отсутствие достаточного количества бабла заставляло любимого переживать и стрематься.

– Вот стану звездой, тогда буду дарить тебе все, что пожелаешь! – говорил он – А я стану!

Ну хоть в уверенности парню не откажешь!

Марка-блондина все равно узнавали, но не часто. И это узнавание не приносило мне неприятностей – никто меня убивать за отношения с ним не собирался. И никто не показывал удивления от нашей с Марком разницы в возрасте – мне казалось, ее не замечают.

Гуляли мы по вечерам, жаркие ночи проводили у Марка, а утром расходились – любимый в универ, а я на работу, монтировать репортаж о нем. Сцену на концерте, с моим участием, я решила не включать, хотя налюбовалась ею вдоволь. Но и без этого, и без некрасивой истории его семьи, репортаж получался шикарным. На этот раз я берегла материалы как зеницу ока!

Марк и его ребята пришли на эфир, и по тому, как парни натужно и преувеличенно веселились, было понятно – волнуются. Это был их первый шаг к славе, и я понимала, какая на мне ответственность. Марк вроде бы был спокоен, но я знала – тоже переживает. Однако, он меня успокаивал, а не я его.

– Все будет хорошо, малышка!– говорил он, обнимая меня.

Да, прошло хорошо. Один раз я перепутала текст, и сказала фразу, которая должна быть следующей. Но, обошлось, и накладку никто не заметил.

Потом мы стали ждать рейтинг. Хотя почти сразу стало понятно – все получилось, и нас смотрело огромное число зрителей. Мы все сидели в моем тесном кабинете, молчали, или перебрасывались фразами ни о чем, и это напряженное ожидание было невыносимо. Музыканты предложили спустится в кафе, ждать там, и заодно отметить свое первое появление в телевизоре. И мы спустились. Радостная весть, что мы побили все рекорды, настигла, когда уже выпили три бутылки шампанского. И понеслось. Мы вопили, визжали, прыгали, обнимались и целовались. И продолжали бухать. Я подумала – мама Марка права – алкоголь после каждого успеха ни к чему хорошему не приведет. Ну да ладно! Один раз можно! Присоединился к нам и Ремизов, любитель всего халявного – чего ж не выпить, если угощают! Я его не прогнала, и, вообще, уже не злилась. Не омрачила мое настроение и Кристина, которая увязалась с нами, и теперь вовсю глазела на Марка своими воловьими глазами, покусывая пухлые губки. Марк внимания на девушку не обращал, из-за чего Кристина расстроилась, надулась, и переключилась на женатого Ремезова.

Мне звонили коллеги, поздравляли. Позвонила и Марго, и я пригласила ее присоединится, но она была занята. "Потом отметим!" – сказала подруга.

Кафе закрылось, мы пошли в другое, потом в клуб. Марк веселился, и почти не отлипал от меня. Отходил он только, если фанаты, (коих набралось множество, и которые теперь сопровождали нашу компанию) просили у Марка автограф, или сфотографироваться с ним.

В один из таких моментов, когда я сидела с ребятами, а Марк фоткался с поклонниками, я услышала фразу, брошенную кем-то:

– Сними милфу Марка!

И эта реплика резанула меня по сердцу. Кто сказал – не понятно, да и что я сделаю, если правда… Настроение упало, но уйти вместе с Марком – а как без него! – не могла: не хотелось прерывать его "купание в славе"

Домой мы вернулись под утро, упали на кровать, и