Сапфира - Агата Аст

Санек был старше меня на два года, и, когда майор ежедневно повторял мне, что мне не стать сотрудником ФСБ даже в отделе досмотра физических лиц, он поручился за меня. Майор меня терпеть не мог за своенравность и вспыльчивость. Я не был «рядовым солдатом», который слепо выполняет приказы, этим и заинтересовал я тогда Санька. Он был парнем не промах — вышел из академии и практически за полгода попал в отдел борьбы с наркомафией. Там и остался. Нравилась ему работа под прикрытием. Она-то его и сгубила…

Отработав почти пять лет в отделе по защите свидетелей, меня наконец-то заметили. Правда, пришлось получить пару пуль и защитить важного чиновника. Но результат того стоил. Я наконец-то был на своем месте в отделе по борьбе с организованной преступностью, незаконной торговлей взрывчатыми веществами и наркотиками. Я рано лишился родителей и совершенно не боялся за свою жизнь. Я был идеальным сотрудником по поимке людей, стоящих за всем этим дерьмом.

По трагической случайности два месяца назад при выполнении захвата особо опасного преступника, в арсенале которого было весомое количество взрывчатки, я попал в больницу. Я сумел загнать его в угол (единственный, кто его догнал), но не рассчитывал, что он решит стать смертником. Всё в информации о нем говорило о его желании жить, заработав бабла на парочке взрывов. Мне повезло, что я стоял не близко и взрывная волна, достигнув меня, ослабела. Но когда я очнулся с черепно-мозговой травмой, я тогда так не думал. Не успел я пойти на поправку, как мне позвонила соседка того злосчастного дома в глуши, который я нашел для Санька, и сказала, что он передознулся. Я желал вернуться в тот день и умереть вместе с тем смертником. Мне нечем было спасаться. Единственное, что было в моей жизни, это Санек и работа…

Я врываюсь в здание. Плевал я на все правила. Проскакиваю все турники и рамку. За мной бежит незнакомый мужик в форме охранника. Чтобы не заставлять его зря из-за меня потеть, бросаю ему под ноги свое удостоверение и бегу дальше. Мне нужен Теплов. Я хочу видеть его гадкое морщинистое лицо.

Я пролетаю мимо отделов, несясь к своей цели.

«Только бы он был на месте!»

Меня кто-то хватает за руку, когда моя цель уже так близка. Я не успел только дернуть ручку кабинета этого вершителя наших судеб.

— Ты спятил?! — шипит на меня начальник моего отдела.

Вероятно, он понял по моим застланным пламенем ярости глазам, что я намерен устроить взбучку Теплову.

Его хватка сильна. Возможно вырваться, только затеяв драку, но к нему у меня не было серьезных претензий.

— Мне нужно к нему! Почему я узнаю о смерти Санька от его соседки? Ни один из вас мне не позвонил! И никто ничего не рассказывает! Это он во всем виноват! Я должен это сделать! — вырывал я руку из его хватки.

Генерал, вероятно, услышал пререкания вблизи своего кабинета, и через дверь послышались шаги. Начальник едва успел сказать:

— Он тебя уволит к чертовой матери! Держи язык за зубами, и я тебе расскажу, как он умер и что мы нашли.

Начальник сразу принял непринужденную позу, чтобы не вызывать подозрений у Теплова, который открыл свою дверь, интересуясь, что здесь происходит.

— Здравие желаю. Вот старший офицер моего отдела из больницы выписался, желает скорее к службе приступить, — отдал честь и стоял по стойке смирно начальник.

Старикашка, заострив брезгливый взгляд на мне, выдавил из себя улыбку и сказал:

— Наслышан о твоем поступке. Такие нам нужны, — явно лицемерил. — Но ускорить возвращение не получится. И не факт, что вообще вернешься. Тебе врачи что говорят?

Всё в нем будоражило во мне злость. Моя губа вздернулась от гримасы неприязни, а лицо напряглось. Как я смогу промолчать? Он отправил его в тот гадюшник, где его заставили принять огромную дозу наркоты, чтобы доказать, что он с ними. Из-за него он подсел на это дерьмо. И стоит тут такой важный, а Саня в сырой земле.

Я снова стиснул зубы. Во мне началась борьба здравого смысла и ярости. Если я выскажу ему все и вылечу отсюда как пробка, мне точно не удастся ничего узнать о его смерти.

— Врачи говорят, если пройдут головные боли, два месяца, и могу приступать, — сквозь неприязнь сказал я.

— Ну вот. Чего приперся? ВВК пройдешь и приходи. А пока давай, отдыхай, — отправлял он меня рукой, словно я какой-то жалкий попрошайка.

Теплов захлопнул дверь, и начальник, увидев мои вены на лице от злости, которая не нашла выход, утащил за шиворот в допросную. Повезло ему с габаритами, даже мои сто восемьдесят пять сантиметров мускул ему поддались с легкостью.

Терпеливо дождавшись, пока я выпущу пар и вдоволь наколочу стены, он сказал:

— Успокоился? Теперь присядь.

Я прорычал что-то несвязное и начал слушать его. От напряжения голова заболела, и я пожалел, что не записываю его слова. Воспринимать длинную информацию после травмы было сложновато.

— Теперь его дело в приоритете. Эти сапфиры украли при перевозе из Бангкока. У очень значимого человека, — вздернул палец вверх начальник, намекая, что владелец на высоких должностях, имя которого нельзя произносить.

Эти предложения — единственное, что врезалось в мою голову после рассказа о бездыханном теле Сани, которое нашла та же соседка, что и позвонила мне.

— Подожди, я не могу так быстро, — потер я лоб. — Кто дал ему дозу уже найден? Причем тут дешевые сапфиры, кому они сдались?! — слегка повышал я тон.

Когда я успел перейти с ним на «ты»? Вероятно, я для него что-то значу как сотрудник, раз он не послал меня к черту и терпит мои выходки. И даже решил поделиться информацией.

— Ну не скажи, — сел он рядом. — Один такой негретый синий сапфир двенадцати каратов в огранке стоит порядка десяти миллионов рублей. А их украли десять! Чувствую, намечается что-то крупное…

— Что? Да быть такого не может. Откуда у Сани этот камень? Я его поселил в глуши без варианта даже покинуть это место! — пытался я проанализировать, точно ли всё предусмотрел, не обращая внимания на собеседника.

В той глубинке, в которую я его поселил, чтобы он не натворил дел и не сорвался, было всего три дома. Один тот, что я снял для него, в двух других жили одинокие пожилые женщины. Я предварительно узнал, что машин там не бывает. Там даже грунта не было, одни