Свет в ее глазах - Селина Аллен

– И как давно?

– Примерно две недели назад.

– Две недели?

Раз, два, три.

Я слышал ее смех, который, словно радиация, облучал каждую клетку моего тела, оставляя после себя лишь смерть.

– Зачем ты это сделал?

– Захотелось разнообразия.

– Так я была… разнообразием?

Раз, два, три.

Я ударил в последний раз, груша отлетела на пол, поднимая столб пыли вокруг себя.

Это утро было обречено на провал. И дело даже не в том, что вчера я хорошо развлекся в компании друзей, а после напился так, как не напивался уже давно. Дело было в другом.

Сегодня мне пришлось снова выслушивать ту, которую я когтями выцарапал из своей памяти. Снова Хэтфилд, снова ее ядовитый смех и презрительный взгляд. Она является ко мне даже во сне, и я никак не могу на это повлиять.

Прошла неделя с того момента, как мы с Джоанной повеселились в ее кабинете, вернее повеселился я, она совсем не выглядела веселой, она разозлилась. И только от одних мыслей о ней в моих тренировочных брюках становилось невыносимо тесно. Поэтому я скинул их с себя, вошел в душевую кабину и включил холодную воду – от жара, кипящего в моем теле, мне казалось, что мозги вот-вот свернутся.

Взгляд невольно скользнул по стенке душевой кабины, в голове возник силуэт обнаженной девушки, упирающейся руками в стекло. Ее волосы рассыпались по спине, намокли и прилипли к коже. Ее задница оттопырена назад, ноги расставлены, а с губ срываются тихие стоны наслаждения.

Рука потянулась вниз, обхватывая крепко стоящий член.

Нет!

Я включил воду на полную, чтобы остудить себя. Нужно заканчивать с этим. Постоянные мысли о ней были другими, как если бы мне не хватало не ее тела, а Джоанны целиком. Всего этого дерьма вроде души, разговоров и одного ее присутствия рядом.

Мне не нужны гребаные привязанности.

Когда желание стихло, я выключил воду и, обмотав полотенцем бедра, вышел из душа.

Я никогда не водил в свой дом девушек. Моя квартира – нечто сокровенное для меня, даже друзья редко здесь бывали. Квартира хранит ту часть моей жизни, которую я предпочитаю оставлять при себе.

С Хэтфилд вышло исключение, и теперь я был вынужден мириться с последствиями. Она как яд отпечаталась в каждом уголке этих апартаментов. Стоя за плитой, мне казалось, что я все еще ощущаю запах ее волос. В душевой я видел, как она гладит себя, смывая с кожи пену. А в постели чувствовал, словно она лежит за моей спиной.

Иногда в полудреме я ощущал фантомные прикосновения ее рук, как она прижимается обнаженной грудью к моей спине, как закидывает на меня ногу. И тогда я оборачивался, но вторая половина кровати была пуста.

Мы провели так мало времени вместе, но она успела оставить свой след везде.

Завтрак сгорел, а час спустя я уже сидел в своем кабинете, занимаясь проектом казино Хэтфилд.

– Блейк, – послышался голос отца, выцепивший меня из раздумий.

Я поднял голову и взглянул на него: старик завис в проеме и хмуро смотрел на меня.

– Садись, – предложил я, указывая на одно из кресел напротив стола.

Отец даже не пошевелился.

Что-то не так, он нервничал.

Грант часто становился напряженным, когда дело касалось работы, но вел себя иначе. Когда у нас были проблемы, он раздражался, начинал суетиться и создавал суету вокруг себя. Если бы было возможно, то он бы вырабатывал электричество.

– Мэдди, сделай, пожалуйста, два кофе, – попросил я секретаршу, нажав кнопку на селекторе.

– Мне понравились твои чертежи. Ты превзошел сам себя, – сказал отец, и его лицо посветлело.

Я улыбнулся:

– Ты говоришь так каждый раз, когда я отсылаю тебе чертежи новых проектов.

– Потому что ты профессионал своего дела, и я горжусь тобой, сын.

Иногда я получал от отца похвалу, ему нравилось то, как я выполняю свою работу. Это происходило не так часто, в основном между моментами, когда он отчитывал меня за мой образ жизни, отношение к рабочему графику и нежелание наследовать его кресло. Но сейчас он слишком сильно разбрасывается похвалой.

В кабинет заглянула Мэдди с кофе. Я окинул ее беглым взглядом: темные волосы убраны в строгий хвост, одета в светлую блузку и темную обтягивающую юбку. Именно такая одежда была на Джоанне в нашу недавнюю встречу. Скучные, неприметные, отталкивающие вещи делали Дикарку притягательной и сексуальной, чего не скажешь о Мэдди.

Я поблагодарил секретаршу, потянулся к своей чашке и сделал глоток горячего ароматного напитка. Отец занял предложенное ему место и повторил за мной. Как только Мэдди покинула кабинет, я отставил чашку и сунул ему планшет в руки.

– Те чертежи устарели, вот, здесь новые.

Он поставил чашку на стеклянное блюдце, взял планшет и принялся изучать чертежи. Вот только его глаза не двигались. Через несколько секунд он сказал:

– Ты отправил мне чертежи полчаса назад. Ты успел изменить их за полчаса?

Я кивнул:

– Смотри, вот здесь я решил сделать стену длиннее, так большая часть окон этого крыла будет выходить на восток. – Я провел по экрану, перелистывая слайд. – А здесь я спроектировал удобный выезд на северную улицу. Есть еще небольшие изменения на следующих двенадцати слайдах, но они не так критичны. Нужно будет согласовать это с заказчиком.

Вернее с заказчицей. С сексуальной и вредной заказчицей.

Несколько минут отец молча пил кофе и изучал мои чертежи. Я покорно ждал, когда он закончит. Теперь точно стало ясно, что он ушел в себя, иначе не тратил бы по минуте на слайд, который может просмотреть за секунды.

– А теперь выкладывай, зачем ты на самом деле пришел в мой кабинет. К чему все эти «я тобой горжусь», «ты профессионал» и прочее дерьмо?

Он перестал притворяться, что глубоко увлечен чертежами и посмотрел мне в глаза.

– Твоя мать вернулась в город.

– Откуда ты знаешь?

Грант нервно вздохнул и достал из кармана сигареты.

Похоже, о том, что у него получалось бросить курить, можно забыть.

– Она звонила мне несколько часов назад.

– Здесь не курят, – сказал я, задумчивым взглядом прожигая стену. Отец кивнул, и убрал сигареты, тогда я встал со своего кресла и поставил перед ним пепельницу.

– Чувствуй себя, как дома.

Внезапно возникло желание что-нибудь разбить, в надежде, что мне полегчает.

Не полегчает. Сколько я ни пытался забыть или оправдать действия Елены, мне не становилось легче.

Я беспокойно расхаживал по кабинету, спрятав руки в