Таточка - Татьяна Стародубцева

ощущался запах пота и невыносимой грязи. Поезд двигался долго и несколько раз останавливался в лесу без очевидной причины. Пассажиры выглядывали из окон в поисках воды, но вокруг не оказалось источников – лишь ржавые лужи около рельс, пить из которых решались не все. Таточка прихватила термос с чаем, поэтому они решили не рисковать и воздержаться от подозрительной жидкости. В конце концов, они прибыли на пирс Ладожского озера, где ожидали пароход еще несколько часов. Пока они сидели у причала, начался дождь, и им пришлось укрыться в маяке. Внутри собралось много людей, было довольно тесно, и рядом с Таточкой сидела одна бабушка. Она рассказала, что её детей лишили жизни, и теперь внуки остались с ней. Бабушка угостила Таточку салом, что стало очень кстати.

Девушка, откусив кусочек сала, почувствовала, как оно растаяло на её языке. Вкус оказался насыщенным и немного солёным, придавая сил в этот непростой миг. Бабушка продолжала рассказывать о своей беде, и Таточка не могла не испытывать сочувствия. Хоть они были чужими людьми, их объединяла общая судьба, полная страданий и потерь. Каждый в этих стенах искал облегчение, и каждая история звучала как тихий крик из затемнённой души.

Вскоре дождь усилился, и в каплях воды можно было ощутить холодное дыхание северного ветра. Люди заволновались, и кто-то начал обсуждать, как долго ещё придётся ждать пароход. Внезапно маяк наполнился светом – маленькая лампочка, которая не прекращала работы, казалась символом надежды. Таточка посмотрела на других пассажиров, многим было необходимо это маленькое утешение.

Ожидание тянулось, но бабушка продолжала делиться вырезками из своей жизни: о том, как её семья мечтала о свободе, о том, как трудно было оставаться на плаву в этом мире. Таточка чувствовала, что ей нужно запомнить эти слова, чтобы однажды рассказать их своим детям. Несмотря на обстановку, вокруг нарастало ощущение единства и поддержки, и это согревало сердца.

Анна Федоровна не сразу обратила внимание на происходящее. Только когда у её дочери возникли боли в животе, она начала вспоминать, что именно ела Таточка. В итоге её мысли вернулись к бабушкиному салу…

– Ну-ка, бабуль, достань, чем ты там угощала! Мне посмотреть надо, чем дочь мою накормила.

– Да ты что? Солонина свежая, сама солила.

– Два года назад, наверное, солила… – Тихо проговорила Анна Фёдоровна. Принюхавшись, стало понятно, что сало точно было с душком. Женщина посмотрела на дочь и поняла, что нужна срочно помощь.

– Граждане, есть доктор среди вас, или, может, у кого есть лекарства?

В этот момент Таточка стала очень бледной, с лёгким зеленоватым оттенком на коже. Она почувствовала приступ тошноты и быстро устремилась в туалет. Из темноты лестницы маяка появился седой мужчина по имени Арам, который предложил ей свою помощь. Позже выяснилось, что он из старинной еврейской семьи и является уважаемым врачом. У него с собой была полноценная аптечка. Доктор обследовал Таточку, прощупал её пульс и осмотрел зрачки, после чего сказал:

– Ну, отравилась девочка, сильно отравилась! Зачем же всякую дрянь есть? Понятно, что мы тут только не ели в Ленинграде, но откровенное гнильё зачем же?

Арам помог Таточке восстановиться, и после этого она почувствовала себя гораздо лучше, можно сказать, что всё закончилось благополучно. Анна Фёдоровна всё равно оставалась взволнованной, переживая, что не смогла присмотреть за ней должным образом. Кто бы мог ожидать, что её так угостят! Но что же сердиться на бабушку? Скорее всего, у неё уже не осталось обоняния, что неудивительно для её возраста, особенно после такой холодной и голодной зимы.

Вскоре подали старенький пароход, особого доверия не внушал, но выбора не было. Настроение у всех приподнялось. Люди занимали места, каждый хотел устроиться поудобнее внутри, спрятаться от холода. Даже летом, Ладога не успевала прогреваться, и от неё тянуло мерзлотой.

Анна Фёдоровна накрыла Таточку одеялом, обняла её, и так они ехали, в обнимку до самого берега.

– Таточка, моя, ну как, полегчало тебе?

– Да, мам, спасибо. – Было видно, что девушка немного приободрилась, появился румянец и прежний огонёк в глазах. Они ещё раз поблагодарили Арама за помощь, обменялись адресами.

Высадка произошла в Кобоне, маленьком населенном пункте при впадении реки Кобонки. Именно здесь находился эвакопункт, где люди могли отдохнуть, поесть и получить медицинскую помощь. По улицам поселка носились дети, приветствуя прибывающих с парохода и провожая их в столовую, расположенную в Никольской церкви. После обеда Анна Фёдоровна решила отвести Татку в медицинский пункт для повторной проверки состояния её здоровья.

– Куда едете? – Спросила доктор.

– В Татарскую АССР…

– По приезду обратитесь в местный госпиталь, надо пройти полное обследование, чтобы не было тяжёлых последствий. Сейчас старайтесь соблюдать диету, ничего жирного, тяжёлого.

– Да, конечно, сейчас особо не разжиреешь.

– В Татарскую приедете, там легче будет с едой… – Звучало это весьма обнадёживающе. Теперь осталось только туда добраться, путь был не близкий.

К вечеру был подан поезд от Кобоны в Волховстрой. Там они провели несколько часов в ожидании, пока проходил эшелон с военной техникой, а позже пересели на товарный состав в Москву. Однако рано утром поезд внезапно остановился в лесу, и всем приказали бежать в чащу. Анна Фёдоровна только успела убежать с Таточкой вглубь сосняка, когда на поезд обрушилась огневая атака с истребителей: большинство вагонов были разрушены. Им удалось схватить лишь две небольшие сумки с пайком и одеждой, а чемодан остался в вагоне.

– Мамуль, теперь надо пешком через лес идти…

– Да, родная. Ты как себя чувствуешь?

– Хорошо, передохнула, пока ехали… – Таточка немного слукавила, она уже в поезде поняла, что её начало потряхивать, видимо поднималась температура. А толку сейчас жаловаться? Надо двигаться дальше.

К ним подошёл мужчина в военной форме, он сопровождал эшелон.

– Собираемся, гражданочки, пойдём по лесу. Держаться будем небольшими группами. Раненных у вас нет?

Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в багряные тона, когда группа из сотни человек, измученных дорогой, брела по сосновому лесу. В их глазах читалось страдание и усталость. Рядом с ними шли другие пассажиры, чудом уцелевшие после катастрофы. Некоторые, еле державшиеся на ногах, опирались на посохи, их лица были бледными и покрыты испариной.

– План такой, примерно 15 километров до ближайшего села, там передохнём, возможно переночуем. И с утра будет долгий путь до станции. – Сказал мужчина, пытаясь поддержать угасающий дух своих спутников.

Лес густел, сосны сменялись березами и осинами, которые, казалось, тянули к солнцу свои тонкие ветви, чтобы напоследок напиться его золотистым светом. Вечерний воздух становился все холоднее, и люди, закутавшись в тонкие одеяла, шли,