Таточка - Татьяна Стародубцева

закрашены специальной краской и занавешены маскировочной тканью, чтобы не привлекать внимания летчиков-истребителей. Молодой человек немного смущался, он хотел так много сказать.

– Лёша, вспоминаю прошлое лето, как мы с тобой шли после вечера в Доме офицеров, и ты с моста сиганул собачку спасать. Я тогда смеялась, как дурочка… А теперь смотрю на тебя и думаю, зря смеялась. Ты же герой… Истребитель!

Молодой человек смущённо улыбнулся, ему так хотелось растянуть эту прогулку на целую вечность. Но он и так много себе позволил, заехав к ним с утра перед штабом. Конечно, у него был запас времени, следовало соблюдать режим его выезда и скорее возвращаться. Там его заменил другой лётчик, иначе бы не отпустили.

Алексей немного приостановился, достал из кармана куртки конверт. Это было письмо, которое он написал в порыве, ослеплённый эмоциями, жаждой жизни, любовью к Таточке. Тогда он так и не решился его отправить, подумал, что лучше будет при встрече сказать о своих чувствах. Но опять его сковало от страха отказа…

– Танюша, только прочитай вечером… Я буду ждать ответ.

– Лёшенька, ты такой романтик! Мне уже не терпится открыть. – Девушка, словно дразня молодого человека, начала надрывать конверт. Поймав его растерянный взгляд, сложила письмо и положила к себе в сумочку. – Я дождусь вечера!

Они почти уже дошли до Литейного моста, как завыла тревога: «Воздушная тревога! Всем спрятаться в укрытия».

– Танюша, бежим в укрытие!

Таточка знала, уже не первый раз по пути на работу её сопровождала бомбёжка. Она бежала без оглядки, в голове была только одна мысль: «Выжить». Бросилась навзничь на жёлтые листья.

Вой воздушной тревоги, свист фугасных бомб, взрывы, клубы дыма и поднимающаяся пыль – всё это за последние два месяца стали постоянными спутниками ленинградцев. Нет, она никогда к этому не привыкнет, она точно знала, что останется жить! Этим извергам не победить русский народ! Ни капли страха, только злость разливалась по телу девушки. Как она сама хотела взять пулемёт и расстрелять этих фашистов. Но сейчас самое главное – выжить.

На лице грязь, прилипли листья. Тишина. Наверное, прошло минут 20 … Должно быть налёт закончился.

Таточка подняла голову, осторожно привстала, отряхнулась. Слишком тихо. Почему? Похоже её оглушило. Она стала искать глазами Алексея. В кустах увидела ноги, побежала скорее туда. Да, форма его, скорее, скорее перелезть через кусты. Всё как в тумане. Да это он… Только нет головы, лежит на спине, руки раскинуты в разные стороны. Надо найти голову…

– Лёшенька, Лёшенька… Что же они наделали… – Девушка взяла его за руку, она была уже чуть тёплая. Как так произошло? Ему же надо в штаб.

Работа в госпитале закалила её от чувства страха вида крови и человеческой смерти. Когда город превратился в блокадную ловушку, при первых обстрелах и вражеских налётах она видела, как разорвало снарядом женщину на части, её тогда стошнило. Потом были еще изувеченные трупы, еще и ещё… И психика привыкла. Стала действовать на автопилоте, помогать переносить тела, кому-то оказывать первую помощь, помогать детям находить близких… Психика мобилизовала все эмоциональные и физические силы. Просто надо выжить и помочь другим дотерпеть до Победы…

Но как пережить чудовищную смерть близкого человека? Девушка почувствовала тянущую боль внизу живота, как будто внутренности скрутило невидимой железной перчаткой. Что это? Страх? Такого ещё не было. Горло сдавило от горечи потери, по щекам текли солёные слёзы. Как жить дальше? Ведь только недавно она держала его сильную мужскую руку, недавно совсем заглядывала в глаза, недавно ещё сомневалась в своих истинных чувствах. Что это – наказание за сомнения?

Она расстегнула его куртку, осмотрела карманы. Там нашла удостоверение и конверт. Видимо, его он нёс в штаб. Надо найти повозку или машину, чтобы его отнесли в морг, похоронить по-человечески. И ещё это письмо… Таточка недолго думая, аккуратно сложила руки Алексея, мысленно ещё раз попрощалась с ним и побежала через Литейный мост к штабу.

– Я вернусь за тобой, Лёшенька, попозже…

Вероятность, что тело отнесёт кто-то другой, была совсем минимальная. Сейчас стало всё больше и больше трупов на улице. Кто-то просто был обессилен от голода, кто-то попадал под обстрел.

Войдя, через главный вход в штаб, девушка сразу обратилась к коменданту.

– Товарищ офицер! У меня письмо от лётчика с фронта, он не донёс, его убило по дороге снарядом.

Дрожащей рукой она передала конверт и выжидательно смотрела, что ей скажет мужчина.

– Его бы похоронить, мне кто-нибудь поможет довезти его тело. Он лежит за мостом…

– Гражданочка, фамилия бойца какая?

– Чернышев Алексей, вот его документы!

Офицер взял документы в руки, покрутил.

– Истребитель, значит. А с вами-то он что делал?

– Мы с ним случайно встретились… Я на работу шла, а он в штаб шёл.

– Ну да, ну да… – Он оценивающе посмотрел на девушку и, кажется, понял всё. – Идите на работу, похороним. Ориентиры скажите, где он лежит.

– За мостом направо, там кусты, метров 50 надо пройти, он за ними. Ему голову оторвало, я не нашла её. Мне бы знать потом, куда его похоронили. У него вся семья умерла при бомбёжке, только я и мои родители остались у него… Друг он мой хороший… Был другом. – Тут она не выдержала и разревелась.

– Друг, значит. Значит, не просто так встретились.

Тут девушка поняла, что не избежать допроса. Правду говорить, или соврать? Вроде бы и ничего такого он не сделал, просто заехал к ним в гости, не считая, конечно, большого мешка продуктов. «Ох, Лёшенька, лучше бы ты не заезжал!»

– Иди на работу!

– Мне бы знать, куда его отвезут, где похоронят. Пожалуйста… Можно я адрес свой оставлю, известите?

– Говоришь, одни вы у него были?

– Да… Никого не осталось. Мама моя не переживёт, как родного его любила.

Таточка знала, что опаздывать нельзя. Уволят, или штраф большой наложат. И как потом искать его могилку, если её не оповестят? Низ живота опять скрутило мучительной болью. Да так скрутило, что ноги стали подкашиваться.

– Эй, ну-ка присядь сюда на скамеечку, отсидись немного. Адрес свой пиши. Настырная какая! Хитрые вы, бабы все! В обморок тут решила мне упасть. – Офицер позвонил куда-то по внутренней связи, попросил спустить на помощь ребят.

– На, воды попей. Бледная, как поганка!

Девушка сидела, уставившись в одну точку, она до сих пор не могла прийти в себя от случившегося. Вдруг её глаза снова наполнились слезами, она вспомнила о письме, которое Алексей ей дал, пока они шли по набережной. Дрожащими пальцами нашла его в