Таточка - Татьяна Стародубцева

преодолевая усталость и холод. Впереди кто-то тихонько запел народную песню, пытаясь поддержать настроение. В голосе певца чувствовалось отчаяние, но в то же время – несокрушимая надежда. Мелодия, как луч света, пробиралась сквозь сумрак, давая людям силу двигаться дальше.

Через пару часов, на горизонте, появилось небольшое село – Шуя. В лучах заходящего солнца были видны несколько сгоревших домов, обугленные остатки, которые говорили о страшной трагедии. "Неужели тут никого нет?", – прошептал кто-то, вглядываясь в опустевшую деревню. Пройдя пепелища, они увидели людей, прячущихся за воротами уцелевшего дома. Пара мужчин, прижав к себе ружья, с опаской смотрели на приближающуюся группу. Видимо, они вышли на звук шагов, готовясь к худшему.

Вдруг, один из мужчин, с озадаченным выражением лица, произнес:

– Извините, вы…русские?

Услышав родную речь, лица людей, измученных дорогой, озарились радостью.

– Да, мы русские. – Ответил кто-то из группы, с облегчением понимая, что они не одни в этом страшном мире.

– Граждане, мы с леса идем, на наш поезд был авианалёт, все вагоны разбомбило. Нам бы переночевать, с утра двинем дальше.

– Проходите! – Гаркнул один. Местные, узнав своих, русских, расслабились. Расположили кого куда смогли.

– Что тут у вас произошло? – Спросил командир у местного.

– Разведка немецкая… Попалили дома, угнали скот. Две коровы на всех осталось. Накормить вас особо нечем…

– Нам бы просто согреться, а с утра двинем дальше. Людей из Ленинграда везу, многие изголодавшиеся, паёк давали, но не знаю, все ли дойдут.

И правда, некоторые совсем без сил после длительного похода.

– Выспятся, оклемаются.

Всю ночь Таточка ворочалась с боку на бок, то и дело прижимаясь к матери, которая, казалось, спала безмятежным сном. Она боялась шевельнуться, чтобы не разбудить её, невольно вспоминая то страшное утро, когда немцы атаковали их поезд. Утром, едва рассвело, люди стали подниматься. Хозяин, крестьянин с добрыми глазами, и его жена уже хлопотали на кухне, готовя скромный завтрак. Таточка, с трудом поднимаясь, обнаружила, что её тело болит ещё сильнее, чем вчера. Но, глядя на детей, которые, несмотря на усталость, бегали и играли, она понимала, что ей нужно быть сильной.

Таточка все ещё чувствовала ломоту и слабость, но после горячего молока немного приободрилась.

Завтрак состоял из картофельных лепёшек, чая и, к большому удивлению Таточки, небольшого куска черного хлеба. Она с благодарностью съела все до последней крошки. Она чувствовала, как в её пустой желудок возвращается жизнь. После завтрака, люди собрались на площади. Командир объявил, что им нужно двигаться дальше. Он сказал, что впереди их могут ждать новые опасности, но они должны идти, чтобы добраться до места назначения. Таточка не знала, где оно, но верила, что это будет лучше, чем всё то, что они уже пережили. Дорога шла через густой лес. Солнце только начинало пробиваться сквозь ветви деревьев, бросая длинные тени. Люди шли молча, сосредоточенные на каждом шаге. Таточка шла, придерживая мать за руку. Ей было страшно, но она не показывала этого. Она должна была быть сильной, ради неё.

Через какое-то время силы стали покидать её. Девушка, с каждым шагом проклинала свой выбор обуви. Она была совершенно не приспособлена для лесных прогулок, и ноги начинали ныть уже после первых километров пути. Сначала Таточка пыталась игнорировать боль, но она становилась все сильнее, дополняясь неприятными ощущениями в животе: дикой резью и тошнотой. Она понимала, что даже на секунду не может отстать от группы – иначе может заблудиться в лесу, оказаться одна, беспомощной и потерянной. Конечно, рядом была мама, но так не хотелось ее расстраивать лишний раз. Да и к тому же она бы начала её уговаривать остановиться и отдохнуть… Страх поглотил ее, и ее тошнило прямо на дороге. Таточка чувствовала, как в голове у нее роятся противоречивые мысли. Она ненавидела войну, винила всех людей, которые затеяли этот конфликт, проклинала лес, проклинала этот поезд, проклинала бабушку с её куском сала, который стал причиной ее страданий. Никогда в жизни ей не было так плохо. Ее мучила собственная беспомощность. Она понимала, что остановиться, прилечь и просто уснуть – роскошь, недоступная в данной ситуации. В ее памяти всплыл образ Вадима, который предлагал бежать еще до наступления блокады города. Сейчас она бы точно не отказалась от такого предложения. "Если бы, если бы…", – повторяла она про себя, терзаясь мыслью о том, что если бы только она знала, какие муки ей предстоят…

Вскоре они вышли на поляну, за которой простиралось небольшое озеро.

Командир разрешил сделать короткий привал, передохнуть, освежиться в прохладной водичке.

Таточка, взмолилась небесам, за этот короткий привал. После того как она освежилась в прохладном озере, ей стало немного легче. Мать дала ей лекарство, которое, как обычно, стало действовать только спустя какое-то время. Таточка осознала, что организм человека – это удивительный механизм. Он может чувствовать себя на грани сил, но стоит появиться искрометной мысли, как внутри тебя словно калеными клещами вырывается ощущение надежды, вытаскивая тебя из пучины отчаяния. И вот, та неизменная сила, которая позволяет нам выживать даже в самых трудных ситуациях, пришла на помощь Таточке. В ее сердце снова зажглась искра надежды, и она с новой силой была готова продолжить путь, помня о том, что несмотря на все трудности, жизнь продолжается, и она должна бороться за нее.

– Собираемся! На открытой местности нам не стоит долго находиться. Ещё километров десять, больше остановок делать не будем. Берегите силы, старайтесь не разговаривать. До Ерзовки осталось километров шесть.

Если бы не сложившиеся обстоятельства и преследующий дух войны и смерти, можно было бы подумать, что это прогулка по лесу. Да, многим так и казалось, после блокадного Ленинграда, казалось, что вот-вот и скоро будет новая жизнь. Свежий лесной ветерок, пение птиц, трепыхание листвы, придавало сил и надежду.

Таточка шла и любовалась зеленью, поглаживала деревья и улыбалась своим прежним страхам и некрасивым мыслям, которые преследовали ее еще совсем недавно.

«Всё не так плохо… Мне грех жаловаться. Я, в конце концов жива, и иду своими ногами.» В голове опять возникали мысли о фронте, об отце. Как он там?

К обеду они добрались до железнодорожной станции 281 км, там же находился посёлок Ерзовка.

На небольшом вокзале уже скопились люди с других поездов. Им сказали, придётся ждать примерно сутки следующего поезда. Полагалось два обеда и один паёк. Каждому вновь объясняли, чтобы не съедали всё за раз. Таточка ещё раз поблагодарила бога за то, что они не поехали зимой. Летом всё-таки не так тяжело передвигаться, и нет