Сны с чёрного хода 2 - Алексей Небоходов

Александр хотел что—то сказать. Она это чувствовала – в лёгком наклоне его головы, в том, как он замер, будто взвешивая внутри себя решение. Ему хотелось заговорить, но что—то останавливало.

Эта секунда тянулась мучительно долго, наполняясь смыслом, который не требовал слов. Лия оставалась на месте, не делая ни малейшего движения, позволяя ему самому решить, как завершить этот миг неопределённости.

Но он выпрямился, крепче сжал папку с записями, коротко кивнул, словно принимая какое—то внутреннее решение, и ушёл.

Лия наблюдала, как он удаляется, ощущая лёгкое, почти триумфальное тепло внутри себя, едва заметная улыбка тронула её губы, словно подтверждая, что в этом молчаливом прощании скрывался важный смысл.

Она осознала, что он чувствует это так же, как и она, но что—то внутри него не позволяет сделать шаг вперёд. Возможно, впервые за долгое время кто—то вызвал в нём неуверенность, заставил задуматься, усомниться в чётких границах, которые он привык соблюдать.

Девушка вышла из университета, задержавшись на пороге всего на мгновение, чтобы вдохнуть прохладный вечерний воздух. В городе уже сгущались сумерки, растягивая тени по мостовой, вплетая в осеннюю свежесть отголоски дневной суеты, которая постепенно растворялась в шелесте листьев и приглушённом гуле машин. Она чувствовала приятную усталость, но вместе с ней – странное напряжение, ту самую дрожь в воздухе, что возникает, когда что—то важное ещё не произошло, но уже неизбежно.

За её спиной раздались шаги. Она не обернулась сразу. Не нужно было видеть, чтобы понять, что за ней шел Александр.

Его шаги были размеренными, но в них не было той лёгкости, что обычно сопровождала его движения. Он словно колебался – шёл, но не был уверен, стоит ли идти до конца. Они оба это чувствовали.

Лия сделала вид, что не замечает. Сделала ещё шаг, затем ещё один, но знала, что он приближается.

Когда он поравнялся с ней, она чуть повернула голову. Александр выглядел так, будто случайно оказался здесь, будто просто возвращается домой, не придавая особого значения их встрече. Но взгляд его скользнул по ней – быстро, словно невзначай, но достаточно внимательно, чтобы этот мимолётный момент оставил след.

– Поздно сегодня, – произнёс он ровным голосом, будто говоря о чём—то будничном, но в этой простоте было больше, чем казалось.

Лия ответила не сразу. Она чуть замедлила шаг, позволяя ему самому решить – остановится ли он, продолжит идти рядом или уйдёт дальше.

– Бывают такие дни, – сказала она с лёгкой улыбкой, ловя его взгляд.

Александр едва заметно кивнул, но было очевидно, что ему хочется сказать больше. Он повернул голову к ней, его губы слегка разомкнулись, но в следующую секунду он замер, словно осознав что—то.

Словно понял, что, если скажет это, назад дороги не будет. На мгновение между ними повисла тишина, слишком наполненная, слишком важная.

Затем он лишь слегка улыбнулся – не вежливо, не отстранённо, а так, как улыбаются те, кто давно ищет ответ, но боится его найти. В его глазах мелькнуло что—то – тёплое, едва заметное, но очень личное.

Лия это видела. И этого ей было достаточно.

Александр начал смотреть на Лию иначе, чем раньше, осознавая, что его внимание к ней выходит за рамки обычного наблюдения за студентами.

Сначала он пытался убедить себя, что это случайность, что его внимание к ней не отличается от внимания к другим студентам. Он слушал вопросы, следил за тем, кто и как отвечает, но каждый раз, когда Лия говорила, он ловил себя на том, что слушает её дольше, чем следует. Её голос – ровный, уверенный, чуть медленнее, чем у остальных, будто каждое слово взвешено и точно расставлено, – звучал иначе. В её интонации не было юношеской торопливости, но была глубина, спокойное понимание предмета, которого раньше в ней не было.

Он хотел бы считать, что это просто профессиональный интерес, что он замечает её, потому что она стала лучше формулировать мысли, но понимал – дело не только в этом.

Её перемены становились всё более очевидными: в движениях появилась уверенность, в голосе – твёрдость, а во взгляде – глубокая осознанность, выходящая за границы её прежнего образа.

Он замечал её даже тогда, когда не хотел замечать. Ловил моменты, когда её взгляд останавливался на нём чуть дольше, чем у других, когда она, казалось, ждала от него не просто ответа, но реакции. Это было неуловимо, но ощутимо.

Александр пытался держать дистанцию, но она становилась зыбкой.

На одной из лекций он вдруг понял, что вновь слушает только её. Он не специально выделял её среди остальных, но снова и снова улавливал тонкие оттенки её интонаций, следил за движением её руки, когда она делала пометки в тетради, замечал, как меняется выражение её лица в зависимости от темы разговора.

И это начинало беспокоить его.

После лекции аудитория заполнялась привычным шумом: студенты вставали, обсуждали вопросы, кто—то делал последние записи. Александр уже собирался уйти, когда услышал за спиной голос.

– А правда, что вы когда—то встречались с кем—то из своих студенток?

Простой вопрос, брошенный одним из парней, но в нём сквозило больше, чем просто любопытство. Александр резко повернул голову, уловив движение в поле зрения – Лия. Она уже собирала свои вещи, но явно услышала этот вопрос.

Он почувствовал, как тонкая грань, на которую он старательно не наступал, вдруг очертилась слишком чётко.

– Я не обсуждаю личное, – произнёс он ровно, но в голосе всё равно прозвучала резкость.

Лия подняла голову, встретив его взгляд. В её глазах не было ни страха, ни смущения, ни даже тени той робости, которая прежде присутствовала в её манере держаться рядом с ним. Напротив, в этой улыбке скользнуло что—то, похожее на понимание. Он замер.

"Она изменилась. В ней есть что—то, чего не было раньше. Словно она знает больше, чем я."

Александр медленно закрыл дверь кабинета и на несколько секунд просто стоял, прислонившись к ней спиной. В груди ощущалось непривычное напряжение, будто неведомая сила сжала его изнутри, не давая сделать ни вдоха, ни выдоха с прежней лёгкостью. Он заставил себя оттолкнуться от двери, прошёл к столу и опустился в кресло, тяжело облокотившись на деревянную поверхность.

Его пальцы машинально коснулись записей, но он даже не взглянул на них. Вместо этого положил ладони на столешницу и глубоко вдохнул, пытаясь собрать мысли воедино. Всё было привычно: тусклый свет настольной лампы, полки с книгами, запах бумаги,