Инквизицию вызывали? Подработка для ведьмы - Лидия Милеш

еще противнее от собственного дурного настроения. Она сидела под огромными круглыми часами, уже лет двадцать висящими на длинном столбе железнодорожной станции, и с прискорбием рассматривала носы своих ботинок. Небольшой саквояж стоял рядом, надежно охраняемый твердой рукой ведьмы и все еще действующим бабушкиным заклинанием. В саквояже не было ничего ценного: сменные ботинки, два простых платья, легкая накидка на случай дождя и несколько ее любимых острых бутербродов. Но Лив сжимала ручку саквояжа с такой силой, словно это была сумка, сделанная из чистого золота. А еще ей было невероятно стыдно, и с каждым движением минутной стрелки ее стыд усиливался стократно.

Из кабинета она сбежала с самой банальной фразой “это не то, что вы подумали”, а сейчас терзалась сомнениями. Может, стоило рассказать во всех подробностях приключение в трактире? Или объяснить слова инквизитора? А может…

Нет. Она встряхнула головой, пытаясь убрать ненужные мысли. Какое ей дело до Бес и Анет? Какая разница, что произошло, если это никак не мешает главной цели — освободить брата. Да пусть ей трижды придется сгореть со стыда, она будет готова пойти на такой риск, если это принесет пользу Альду.

— Мисс Роншер? — окликнул ее мужской голос.

Услышав свое имя, Лив обернулась. Престарелый кучер шел прямиком в ее сторону, протягивая руки к саквояжу.

— А я вас сразу узнал, — обрадовался он и попытался забрать сумку, но быстро понял, что это бессмысленное занятие. — О вас молва по всему управлению пошла. Право дело, девушка-инквизитор. Никто понять не может, что вас на такую работу неблагодарную натолкнуло. Может расскажете, а?

Старичок многозначительно подмигнул и пригласил следовать за ним.

— Я ж в долгу не останусь, — продолжал он по дороге. — Тридцать процентов от выигрыша вам дам.

— От выигрыша?

— Ну конечно. А вы что же, еще не слышали? — он искренне удивился и совсем немного покраснел. — Так это, ставки на вас делают. Со вчерашнего дня еще. Все гадают, зачем вы к нам пожаловали.

—И какие есть варианты?

— Немного, — замялся кучер. — Ну как… Говорили, что вы грозная баба, прям как мужик. Но это те, кто вас не видел, я-то теперь на это точно не поставлю. Еще вариантик был о безответной любви. Мол, влюбились в какого-то графа, он вами погулял-погулял, да и отправил от себя, вот вы в инквизиторы и подались. Или у нас решили какого видного мужчину найти. Вы только знайте, у нас самый видный Тарваир — сын главного, да только занят он.

Лив поперхнулась.

— А кто-нибудь вообще обо мне хорошо думает?

— Да, — уверенно ответил кучер. — Кто-то один поставил на то, что вы к нам подались из чувства справедливости. Выигрыш будет сто к одному.

— Хотела бы я посмотреть на этого одного из сотни.

— Так что делать не подскажете? — расстроился кучер.

— Не играйте, если проиграть боитесь, — ответила Лив.

Экипаж стоял прямо на подъезде к станции, запряженный двумя старенькими лошадьми. Повозка тоже видала лучшие времена. Краска с нее облезла, одно колесо покосилось, некогда дорогое и довольно изысканное украшение наполовину отвалилось. Один только извозчик пытался сохранить былое благородство. По крайней мере, он весьма учтиво открыл дверцу, помог Лив забраться и честно еще раз попытался отобрать у нее саквояж. В очередной раз для старика это оказалось непосильной задачей.

Демиан уже сидел внутри, в нетерпении барабаня пальцами по оконной раме.

— Вы долго, — сказал он, стоило Лив сесть на сиденье напротив. — Трогай!

— Вы понимаете, что теперь меня возненавидят?

Инквизитор пропустил эти слова мимо ушей и открыл письмо, где красивым витиеватым почерком была расписана важная информация о деле.

— Этой ночью был убит господин Элайн Варгус, — озвучил он. — Мелкопоместный дворянин во втором поколении. Его поместье стоит на одном из пяти холмов возле города. Вчера вечером он обходил свои владения, но, как рассказала его супруга, так и не вернулся. Местный констебль нашел его тело в кустах возле парка. Элайн Варгус лежал ровно там, где заканчивается территория поместья. На теле убитого оказалось невероятно много ран, вперемежку с неизвестными язвами. Тело странно светилось, после чего констебль сразу отправил сообщение инквизиторам, а секретари передали это дело нам. Свидетелей преступления не было. Никто не слышал криков или споров. Элайн вел исключительно затворнический образ жизни. Жене не изменял, в азартные игры не играл, никогда не брал в долг, о магии не знал ровным счетом ничего.

— Может, что-нибудь пропало?

— Нет, при нем не было абсолютно никаких ценностей. В дом никто не забирался. Единственный, кто мог желать его смерти — жена. Согласно завещанию, она является законной наследницей поместья.

— А дети?

— Детей у них не было. И что-то мне подсказывает, что констебль, опрашивающий супругу, не скажет нам ничего нового. За последнее время это уже третье преступление в отношении лиц, имеющих определенное влияние, пусть и мелкое. Поэтому прошу вас быть аккуратной в своих высказываниях. Король невероятно зол на происходящее, спасает только, что колдуны не добрались до высоких титулов. — Он передал письмо Лив и посмотрел в окно.

Карета уже покинула город и теперь неслась по длинному желтому полю. Только где-то вдалеке виднелись расплывчатые очертания деревьев и силуэты пяти холмов. На одном из них стоит нужное им поместье, потерявшее своего хозяина.

— Если вы хотели высказаться про мои слова утром, — сказал он после долгого молчания, переводя взгляд, — то по поводу Бес можете не переживать. Она мудрая девушка и никогда не лезет в чужие дела. А если боитесь Анет, то здесь я должен попросить у вас прощение, но я не мог упустить такой шанс.

— Шанс? — Лив оторвалась от письма и с непониманием посмотрела на инквизитора.

— Анет узнала обо мне то, чего ей точно не следовало знать. И теперь позволяет себе неподобающее поведение. Большего я сказать не могу. В любом случае, помните, вы хоть и сидите в том кабинете, но являетесь помощницей инквизитора. Всегда, везде и во всем. — Лив подумала, что сейчас Демиан скажет о важности ее дела, но он произнес совсем другое. — Это значит, что ненависть к вам не ограничится лишь этими двумя людьми.

— В том трактире вы с самого начала знали кто я?

— Да, — сразу ответил Демиан. Но по выражению лица Лив понял, что правильно будет