Заложница - Элисон Эймс

О Боже, Ева никогда не испытывала ничего подобного.

Ее взгляд остановился на мерцающем звездном свете над головой. Прекрасно. Невероятно красиво.

— Тебя когда-нибудь лизали между ног, пленница?

Ее взгляд метнулся к нему.

Валдус пристально вглядывался в нее, в его обычно арктических глазах пылал жар, расплавленное серебро.

— Это… это не обязательно. Только…

Он перебил ее, слегка сжав сосок и вызвав новый прилив жара в ее теле.

— Я не спрашивал, нужно ли это.

Между ними воцарилась тишина.

Волна наслаждения грозила поглотить ее целиком. Ева ничего не понимала. Не знала, как устоять перед такой изощренной атакой. Как подготовиться к боли, которая, как она знала, не за горами.

— Н-нет, — призналась она. — Мне не довелось, но…

Теплое, влажное прикосновение его рта к ее животу заглушило слова в ее горле. Они сменились стоном. По ее спине пробежали мурашки.

— Боже мой, — задыхалась Ева. Что он с ней делает?

Рыча, он провел губами по ее животу. К пупку. По ее бедрам. Заставляя ее гореть. Трепетать. Дрожать. И ни разу не было больно.

Ева и не подозревала, что может испытывать такие ощущения от прикосновений. Не представляла, что ее тело может так оживать.

Она придвинулась ближе.

— Ложись на спину. Раздвинь ноги.

Его грубое требование вывело ее из оцепенения, вызвав страх.

Она знала, что удовольствие не может длиться долго, но все же… За эти короткие мгновения она почти… почти сделала то, о чем он говорил — почти желала.

Прежде чем успела выполнить требование, его руки обхватили ее бедра и спину, потянув вниз.

Поддавшись, она позволила увлечь себя вниз, на твердую красную глину. Его сила и мастерство были столь велики, что она легко приземлилась, стоило ему направить ее в нужное положение: сначала ее задница, а затем локти заскользили по земле, когда он уложил ее на спину, раздвинув ноги, чтобы вместить его широкие плечи, нависшие над ее бедрами.

Ева подавила протест в своем горле — ее самая уязвимая часть была открыта его взгляду, скользкая, влажная и жаждущая, и это еще раз напомнило ей, насколько она бессильна.

Быть взятой. В грязи. Как животное, в которое ее превратили.

«Ты будешь подчиняться. Ты подчинишься».

Руки сжались в кулаки. Ева повернула голову в сторону. Ждала боли.

— Смотри на меня. — Грубый приказ похитителя прорвался сквозь ее страх. Его нос ткнулся в чувствительную внутреннюю поверхность ее бедра, и он глубоко вдохнул. — Этот запах… такой приятный. Такой сладкий.

От шока она вздрогнула. Он действительно собирался…

Тепло и влага окутали ее лоно, и Ева изогнулась с криком от потрясения и наслаждения. Ее глаза закатились, когда язык лизнул ее промежность и чувствительный бугорок. Валдус не останавливался. Сосал. Облизывал. Ласкал клитор, пока Ева задыхалась, извивалась и, с помощью Януса, раздвигала ноги шире. Ей хотелось большего.

Никогда никто не прикасался к ней так. Холлисворт всегда ждал, пока она корчилась на земле в агонии, а потом просто раздвигал ей ноги, вводил член в любое место, какое хотел, и получал удовольствие… наслаждаясь ее болью… пока не решал, что с него хватит. Пока не решал прекратить ее страдания, кончив в свой сосуд.

Но это… это противоречило боли. Противоположность унижению.

Совершенно не обращая внимания на твердую землю под спиной и красную глину, покрывающую ее кожу, она подалась бедрами вверх, пытаясь прижаться ближе ко рту похитителя, но его язык поддерживал идеальный, властный ритм, и ее плоть покалывало от желания. Он доводил ее до крайней точки. Напрягая каждую мышцу.

Слишком сильно.

Что-то происходило…

— Подожди. Я…

— Позволь этому случиться. — Большие ладони надавили на ее бедра, удерживая их широко раздвинутыми, а язык заработал быстрее. Сильнее.

Ева с трудом переводила дыхание, ее грудь тяжело вздымалась.

— П-пожалуйста. — Что-то нарастало внутри нее. Что-то сжимало каждый нерв. Что-то заставляло ее чувствовать, что она может разорваться на части, от чего ей захотелось раздвинуть ноги пошире, рвать волосы на голове Валдуса, впиваться ногтями в его спину.

И вдруг грубая веревка оказалась у нее между бедер и стала ласкать ее промежность и чувствительный бутончик, заставляя ее вздрагивать и стонать.

— Правильно. — Его ласковые слова гулко отдавались на клиторе, становясь якорем в буре наслаждения. — Почувствуй, каково это — по-настоящему желать. Что значит сгорать от страсти.

И она почувствовала. Ева хотела, чтобы его язык никогда не останавливался, чтобы это трение не заканчивалось. Чтобы шершавая щетина на его подбородке касалась ее бедер и так продолжалось вечно. Хотелось броситься туда, куда он ее посылал. Даже если это будет означать ее конец.

— О, Янус. Да.

Его темп ускорился.

— Это то, что ты должна была почувствовать.

Ее удовольствие нарастало по спирали.

— Кончи для меня, — раздался его жесткий приказ на ее клиторе. — Кончи на мой язык.

Ее спина выгнулась, и по телу прокатились ощущения, подобных которым Ева никогда не знала. Волна за волной они разрывали ее на части, заставляя взмывать к звездам. Ева чувствовала себя свободной, как никогда, пока, наконец, выдохнувшись, не вернулась в себя, ее части вновь соединились, но теперь она стала совсем другой женщиной.

Если бы она знала об этом раньше.

Похититель возвышался над ней, на его лице остались полосы красной глины, что придавало ему еще более варварский и свирепый вид. Он сел на пятки и, отбросив в сторону прикрывавший его тонкий лоскут ткани, просунул руки под задницу Евы и дернул ее вверх, пока ее бедра не оказались на его предплечьях.

Что-то толстое и твердое уперлось в ее лоно.

По привычке Ева напряглась.

— Не больно, помнишь? — Его голос прозвучал как грубое рычание.

Ее глаза снова открылись, она даже не заметила, как их закрыла.

— Никакой боли, — повторила она. И на этот раз ей не терпелось узнать, окажется ли он прав и в этом.

— Ты готова? — Его взгляд был тяжелым. На грани.

От его вопроса она вздрогнула.

— Да.

— Ты такая чертовски тесная. — Его толстый член уперся в ее вход. — Я буду входить медленно, чтобы ты могла принять меня.

Послышался стон.

Он был таким свирепым, таким жестоким, и все же… и все же входил в нее так медленно. Осторожно. С почтением. Как будто она имела значение.

Валдус растягивал ее понемногу, одной рукой широко раскрывая ее бедра, а другой держа ее руки над головой, не давая двигаться и разводить их в стороны.

Смесь грубого доминирования и осторожного обращения.

Вполне соответствует самому мужчине.

— Черт